Вторая четверть XIX в. ознаменовалась в России переходом к возрастанию роли высшего императорского управления и ужесточению административно-полицейского надзора, отказом от буржуазных европейских идей либерализма и забвению проектов российских общественно-политических деятелей, утратой мирного осуществления коренного переустройства государственного и местного управления на конституционной основе и республиканских принципах. Ко времени либерально-буржуазных реформ 1860-1870-х гг. в Российской империи из более чем 700 городов (без Царства Польского и Княжества Финляндского) 62 были губернскими, около 500 имели статус уездного. Т.е., почти 80 % городов являлись административными центрами разного уровня с соответствующими функциями, в первую очередь с возрастающими промышленно-торговыми. Через административные структуры государство фигурировало в жизни городов, прямо и косвенно регулируя все сферы городской жизни.
В первой половине XIX в. в сибирских городах получил распространение авторитарный тип деятеля самоуправления. Его представители, как правило, принадлежали к верхушке торгово-промышленного населения и пользовались большим авторитетом не только среди граждан, но и у лиц, возглавлявших местные органы государственной власти. Достаточно противоречивым было отношение обывателей к органам сибирского самоуправления. С одной стороны, эти учреждения виделись горожанам как придаток государственного аппарата, что воспринималось как предлог для уклонения от участия в их деятельности или даже добиться ликвидации самих институтов самоуправления. Другая тенденция проявлялась в стремлении использовать преимущества выборных органов для защиты интересов горожан при взаимодействии с чиновниками, с неподатными слоями населения, с жителями других поселений, а также в интересах буржуазного развития города. Преобладание одной из этих тенденций, в различных городах определялось комбинацией объективных и субъективных факторов: уровнем социально-экономического развития города, социальным (сословным) составом населения, историческими традициями общественной жизни и реальным сиюминутным соотношением сил бюрократии и выборных органов [2, с. 31, 35].
К середине XIX в. оставалось индифферентным отношение горожан-сибиряков к участию в общественных собраниях. Так, в Тобольске в 1840-e гг. из почти 1,2 тыс. горожан, имевших право голоса, в выборах должностных лиц периодически участвовало менее 200. Основная масса горожан не участвовала в политической жизни по разным причинам. Не облагавшиеся податью сословия имели другие, более эффективные и мобильные механизмы влияния на городские дела. Податные категории и городская беднота находились в постоянном поиске средств к существованию и не могли быть полноправными участниками выработки и принятия решений. Главной причиной слабого интереса горожан к избирательным и иным общественным собраниям в литературе принято считать отсутствие у органов городского самоуправления реальных прерогатив, их приниженное положение в системе управления [1, с. 72].
Усиление торгово-промышленных функций, рост численности населения городов, градообразовательные процессы в середине XIX в. нуждались в потребности проведения новой городской реформы управления. Города становятся центрами новых идеологий, в первую очередь экономического либерализма и революционного радикализма. Реформы 1860-1870-х гг. стали своеобразной уступкой ради сохранения короны и возможности преобразований «сверху». Этот вынужденный компромисс охранительного консерватизма и либерализма укрепили предпосылки для преобразования системы государственного и местного управления.
В условиях европейских революций 1840-1850-х гг., поражений России на дипломатическом и военном фронтах модернизация системы власти, приспособление к новой исторической действительности было решено проводить без радикальных перестроек и при сохранении монархических принципов управления.
Еще при проведении земской реформы возможность участия горожан в выборах органов самоуправления предоставило «Положение о губернских и уездных земских учреждениях» от 1 января 1864 г. [3, с. 1-14]. Согласно ст. 14, гласные уездного земского собрания избираются, при соблюдении определенного ценза, тремя сословно-куриальными съездами, состоящими из трех категорий населения. Одним из них являлись городские общества. Городскую курию составляли купцы, владельцы промышленно-торговых заведений с оборотом не менее 6 тыс. руб. или плательщики значительного налога, зависящего от численности города, к которому принадлежал выборщик. От выборов абсолютно отстранялись мелкие владельцы, интеллигенция, рабочие и другие слои, не обладавшие необходимым цензом.
К середине XIX в. назрела потребность в проведении новой городской реформы управления. Города становятся центрами новых идеологий – экономического либерализма и революционного радикализма. Реформы стали своеобразной уступкой ради сохранения короны и возможности преобразований «сверху». Этот вынужденный компромисс охранительного консерватизма и либерализма укрепили предпосылки для преобразования системы государственного и местного управления. В условиях европейских революций 1840-1850-х гг., поражений России на дипломатическом и военном фронтах модернизация системы власти, приспособление к новой исторической действительности было решено проводить без радикальных перестроек и при сохранении монархических принципов управления.
Библиографический список
- Ерошкин Н.П. Местные государственные учреждения дореформенной России. М., 1985.
- Куприянов А.И. Русский город в первой половине XIX в.: общественный быт и культура горожан Западной Сибири. М., 1995.
- Полное собрание законов Российской империи. Собр. 2. Т. 39. СПб., 1867. Ст. 40457. С. 1-14.