С 1 сентября 2014 г. Гражданский кодекс Российской Федерации  (далее – ГК РФ) пополнился конструкцией корпоративного договора[1], призванной унифицировать предусмотренные специальным законодательством нормы о договорах об осуществлении прав участников ООО[2] и акционерных соглашениях[3]. Со вступлением в силу рассматриваемых поправок институт договоров об осуществлении корпоративных прав  претерпел значительные изменения, что должно было позволить более гибко и детально регламентировать корпоративные отношения, а по мнению разработчиков законопроекта – также «приблизить российское законодательство к наиболее развитым зарубежным правопорядкам»[4, с. 49].

Вместе  с тем, уже само легальное понятие «корпоративный договор», изложенное в новой редакции ГК РФ, нельзя признать совершенным и в полной мере отражающим все грани рассматриваемого института. Так, ст. 67.2 ГК РФ в п. 1 раскрывает понятие договора об осуществлении участниками хозяйственных обществ своих корпоративных прав (корпоративный договор) через перечисление возможных его условий.  Корпоративным признается договор, в соответствии с которым участники  хозяйственного общества или некоторые из них обязуются осуществлять свои корпоративные права определенным образом или воздерживаться (отказаться) от их осуществления.

Уже в самой формулировке п. 1 ст. 67.2 ГК РФ, с нашей точки зрения, содержится ряд существенных недостатков. В первую очередь, это касается определения перечня лиц, которые могут быть стороной рассматриваемого договора. В указанной норме такими лицами признаются лишь действующие участники хозяйственного общества или некоторые из них. Однако подобное ограничение представляется не совсем верным.

Во-первых, несмотря на отсутствие прямого разрешения на участие в корпоративном договоре кредиторов общества и иных третьих лиц, п. 9 ст. 67.2 ГК РФ допускает заключение ими идентичного по своему содержанию договора с участниками общества, и к этому договору соответственно применяются правила о корпоративном договоре (напр., о раскрытии информации, конфиденциальности, возможности признания недействительными решений органов общества). Вместе с тем, участие кредиторов и иных третьих лиц в подобном договоре влечет за собой изменение каузы сделки – она должна быть заключена в целях обеспечения охраняемого законом интереса таких третьих лиц. Кроме того, заключение корпоративного договора в целях обеспечения законного интереса кредитора де-факто означает установление в ГК РФ нового способа обеспечения обязательств, не предусмотренного ст. 329 ГК РФ.

Под иными третьими лицами, в первую очередь, подразумеваются  потенциальные покупатели акций (долей) хозяйственного общества. Как отмечает В.В. Плеханов, «такой подход позволяет решить проблему осуществления прав участника в период между заключением договора купли-продажи и переходом права, когда между этими событиями существует разрыв во времени, например переход прав ставится в зависимость от наступления определенного условия»[5, c. 54]. Вместе с тем, по мнению Е.А. Суханова, «возможно участие в корпоративном договоре третьих лиц, не намеревающихся стать участниками общества»[6, c. 228], что фактически означает «возможность тайного приобретения различных (а практически – любых) корпоративных прав лицами, не являющимися членами корпорации и потому не связанными ни каким-либо общим имущественным риском, ни какими-либо корпоративными обязанностями»[7, с. 24].

Таким образом, не совсем ясна правовая квалификация соглашения об осуществлении корпоративных прав, заключенного участниками хозяйственного общества с кредиторами и иными третьими лицами.  Некоторые исследователи полагают, что такой договор является разновидностью корпоративного договора[8, с. 18], другие же определяют его как самостоятельный вид договоров[6, с. 232] [9], непоименованный в ГК РФ. Немногочисленная судебная практика в настоящее время исходит из того,  что лицо имеет право заключения корпоративного договора в силу наличия у него статуса участника общества.

С нашей точки зрения, выделение в отдельную категорию подобных договоров при учете полного совпадения их содержания и лишь частично расширенного субъектного состава представляется не вполне целесообразным и не соответствующим целям гармонизации гражданского законодательства. Стоит отметить, что в первоначальных поправках в законодательство о хозяйственных обществах, подготовленных Минэкономразвития[10], такие договоры прямо именовались корпоративными.

Во-вторых, в силу п. 10 ст. 67.2 ГК РФ правила о корпоративном договоре соответственно применяются к соглашению о создании хозяйственного общества[3, п. 5 ст. 9], если иное не установлено законом или не вытекает из существа отношений сторон такого соглашения. В соответствии с таким соглашением учредители хозяйственного общества «обязуются создать юридическое лицо, определяют порядок совместной деятельности по его созданию, условия передачи ему своего имущества и участия в его деятельности»[11]. На первый взгляд, предмет подобных соглашений не совпадает с предметом корпоративного договора. Однако новая редакция Закона об ООО предусматривает в числе возможных условий корпоративного договора положения о согласованном осуществлении действий по созданию общества[2]. Снова встает вопрос: остается ли в таком случае соглашение о создании хозяйственного общества самостоятельным видом договора или же оно подпадает под категорию «корпоративный договор»? Если верна последняя точка зрения, то почему учредители хозяйственных обществ выведены из числа сторон корпоративного договора в ст. 67. 2 ГК РФ?

Также не вполне ясно, почему нормы о корпоративном договоре применяются только к соглашению о создании, которое регулируется законодательством об акционерных обществах, но не применяются к сходному с ним договору об учреждении ООО.

В-третьих, в п. 1 ст. 67.2 ГК РФ, согласно которому корпоративный договор могут заключить участники хозяйственного общества или некоторые из них, оставлен без внимания вопрос о возможности быть стороной корпоративного договора самого хозяйственного общества. Безусловно, правовой статус участника (акционера) серьезно отличается от правового статуса самого хозяйственного общества. Вместе с тем, с точки зрения В.В. Плеханова, возможность общества быть стороной корпоративного договора позволит урегулировать отношения между обществом и участниками, связанные с передачей обществу определенного имущества, а также распространить на общество действие корпоративного договора на случай приобретения им собственных акций (долей)[5, с. 55].

По нашему мнению, владение обществом собственными акциями (долями) носит временный, исключительный и в большей степени учетный характер. Однако, несмотря на это, в законодательстве отсутствует прямой запрет на заключение в целях оперативного разрешения подобной ситуации корпоративного договора, стороной которого является само общество, что позволяет сделать вывод о правомерности заключения такого договора.

Учитывая вышеизложенное, понятие корпоративного договора, изложенное в п. 1 ст. 67.2 ГК РФ, нельзя признать соответствующим действительности в части субъектного состава. Круг сторон корпоративного договора не ограничивается лишь участниками общества и может включать в себя также кредиторов и иных третьих лиц, учредителей хозяйственного общества и само хозяйственное общество.

Еще одним затруднительным моментом понятия «корпоративный договор», предусмотренного ст. 67.2 ГК РФ, является указание на возможность согласования в договоре обязательства участника воздерживаться (отказаться) от осуществления своих корпоративных прав, иначе говоря, обязательства с отрицательным (негативным) содержанием. Данная норма, без сомнения, соответствует легальному понятию обязательства, изложенному в ст. 307 ГК РФ, а также подходам к содержанию корпоративного договора, известным развитым правопорядкам[12, с. 686]. Однако ее практическая реализация вызывает массу проблем в правоприменительной практике. Судебные инстанции нередко квалифицируют установленные в корпоративном договоре обязательства с отрицательным содержанием как отказ от права или ограничение право- и дееспособности, что противоречит п. 2 ст. 9 и п. 3 ст. 22 ГК РФ, и признают такие условия договора недействительными[13]. К счастью, сейчас практика арбитражных судов идет по обратному пути и характеризует подобные обязательства как соответствующие закону и не ограничивающие право на участие в управлении делами общества.

Нельзя не согласиться с А.Г. Карапетовым, что принятие стороной договора обязательства не реализовывать принадлежащие ей права «не означает автоматически нарушения ее прав, прав третьих лиц или публичного порядка»[14, с 134 - 135.]. Вместе с тем, очевидно, что по отношению к корпоративным договорам необходимо выработать четкие критерии допустимости случаев отказа от корпоративных прав. Без указания на подобные критерии в законе имеется серьезный риск развития правоприменительной практики по пути непризнания возможности такого отказа, что нельзя признать соответствующим духу и букве закона.

Последний недостаток понятия «корпоративный договор», изложенного в ГК РФ, является указание на его заключение исключительно по вопросам осуществления корпоративных прав. Вместе с тем, приобретение и отчуждения акций (долей) не входит в перечень корпоративных прав[15, с. 388] и относится к праву собственности, однако перечисляется в п. 1 ст. 67.2 ГК РФ в качестве корпоративного. Как справедливо отмечает К.О. Осипенко, «стороны заключают рассматриваемый договор по поводу осуществления корпоративных прав и права распоряжения акциями (долями участия)»[16, с. 96].

Подводя итоги сказанного выше, необходимо отметить, что внимательный анализ одного лишь понятия «корпоративный договор», изложенного в п. 1 ст. 67.2 ГК РФ, показал его несовершенство в части определения круга субъектов рассматриваемого вида договоров, указания на его заключение исключительно по вопросам осуществления корпоративных прав, а также выявил в некоторой степени декларативный характер возможности включить в его содержание обязательства с отрицательным содержанием. Представляется необходимым дальнейшее совершенствование норм о корпоративном договоре, унификация указанных норм в законодательстве об обществах с ограниченной ответственностью и об акционерных обществах в целях обеспечения стабильности гражданского оборота, гармонизации гражданского законодательства.

1. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 N 51-ФЗ , абз. 2 п. 1 ст. 66, ст. 66.3, ст. 67.2
2. Федеральный закон от 08.02.1998 N 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью», ст. 8
3. Федеральный закон от 26.12.1995 N 208-ФЗ «Об акционерных обществах», ст. 32.1
4. Концепция развития законодательства о юридических лицах (проект) (Редакционный материал) // Вестник гражданского права. 2009. N 2.
5. Плеханов В. Договоры участников общества с ограниченной ответственностью // Корпоративный юрист. 2009. N 6.
6. Суханов Е.А. Сравнительное корпоративное право. М.: Статут, 2014.
7. Суханов Е.А. Американские корпорации в российском праве (о новой редакции гл. 4 ГК РФ) // Вестник гражданского права. 2014. N 5.
8. Витрянский В. В. Система гражданско-правовых договоров в условиях реформирования гражданского законодательства // Вестник ВАС РФ. 2012. – N 1. – С. 26.;  Степанов Д.И. Новые положения Гражданского кодекса о юридических лицах // Закон. 2014. N 7.
9. Гришаев С.П. Корпоративный договор (Подготовлен для системы КонсультантПлюс, 2014) // СПС «Консультант Плюс»: [Электронный ресурс] / Компания «Консультант Плюс»
10. Проект ФЗ «О внесении изменений в ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» (в части приведения в соответствие с новой ред. гл. 4 ГК РФ)» (подг. Минэкономразвития России) (по сост. на 02.09.2014); Проект ФЗ «О внесении изменений в ФЗ «Об акционерных обществах» и отдельные законодательные акты Российской Федерации (в части приведения в соответствие с новой ред. гл. 4 ГК РФ)» (подг. Минэкономразвития России) (по сост. на 01.09.2014)
11. Вишнепольская И. Корпоративный договор: диспозитивность и ответственность // Акционерный вестник. №2 (125). 2015.
12. Kulms.R. A Shareholder’s Freedom of Contract in Close Corporations – Shareholder Agreements in the USA and Germany// European Business Organization Law Review. Vol. 2. 2001. Iss. 34.
13. Решение Арбитражного суда города Москвы от 24.11.2010 по делу N А40-140918/09-132-894
14. Карапетов А.Г. Правовая природа и последствия нарушения ковенантов в финансовых сделках // Частное право и финансовый рынок: Сб. ст. Вып. 1 / Отв. ред. М.Л. Башкатов. – М., 2011.
15. Корпоративное право. Под ред. Шиткиной И.С. М.: Волтерс Клувер, 2014.
16. Осипенко К.О. Договор об осуществлении прав участников хозяйственных обществ в российском и английком праве: дис. …канд. юрид. наук. – М., 2015.

Все статьи автора «Мажурин Павел Васильевич»