Меннониты Западной Сибири в начале ХХ в. проявляли инициативу по открытию учебных заведений. Помимо начальных школ открывались высшие начальные училища. Меннониты пытались дать достойное образование своим детям, сохраняя родной язык и самобытную культуру предков. На этом пути встречалось множество трудностей. У государства была своя точка зрения относительно открытия меннонитами учебных заведений. Данная тематика частично рассматривалась автором ранее в ряде публикаций [1; 2].
Немцы-колонисты возбуждали ходатайства перед учебным начальством о разрешении открыть школы. Немцы из поселка Ново-Омск в 1910 г. просили открыть им немецкую школу, по образцу существующих в Таврической и Екатеринославской губерниях. Потребность в таком училище была вызвана нежеланием отдавать детей в город, где им не преподавался Закон Божий меннонитского вероисповедания. Одновременно с ходатайством немецкое общество начало строить здание училища на добровольные пожертвования в размере более 18000 рублей [3, л. 25].
Попечитель учебного округа Л.И. Лаврентьев в апреле 1913 г. высказался об открытии в поселке Ново-Омск высшего начального училища (далее ВНУ – В.С.). 26 мая немцы подали прошение с просьбой открыть на их средства ВНУ. В то же время они содержали на свои средства евангелическо-лютеранское одноклассное начальное училище, которое просили переименовать в приготовительный класс при ВНУ. К тому моменту большое каменное здание с центральным отоплением для нового учебного заведения было построено [3, л. 25-25об.].
В Акмолинской области к 1915 г. насчитывалось 17 менонитских и лютеранских школ. Лютеране жили селениями, на крестьянском положении. Для них открывались школы Министерства народного просвещения (далее МНП – В.С.) на общем основании. Меннониты проживали вдоль Омской железной дороги хуторами, на арендованных казачьих офицерских участках. Они плохо владели русским языком, а их жены и дети могли совсем не говорить на русском. Стараясь жить обособленно, меннониты стремились иметь свои школы с преподаванием на немецком языке. Так как эти школы не имели законных оснований и открывались самовольно, то по распоряжению губернатора и требованию учебного начальства, их закрывали. Тогда меннониты стали ходатайствовать об открытии русских школ на основании высочайшего поведения 22 ноября 1890 года. Учителями состояли меннониты, имеющие звание учителей начальных училищ. Содержание они получали от обществ [4, л. 89об.].
В конце июля 1914 г. поселяне-собственники станции Куломзино на участке Ново-Омск, желая дать своим детям «более основательное образование, отвечающее современным условиям и требованиям жизни», обратились с прошением к попечителю учебного округа об открытии ВНУ для мальчиков и девочек по Положению 25 июня 1912 г. с правом преподавания Закона Божия для детей протестантского вероисповедания и немецкого языка, как обязательного предмета, под названием Ново-Омского немецкого ВНУ. В специально выстроенном здании мог разместиться полный комплект учеников. Деятельность училища планировалось осуществлять под надзором МНП. Оборудование и полное содержание училища, согласно требованиям Положения о ВНУ, поселяне брали на себя. Они обязывались ежегодно выделять на содержание училища с квартирой для заведующего 6890 рублей [3, л. 1-1об.].
Попечитель учебного округа считал, что немецкий язык в училище обязательным быть не может. Необходимо было представить ответственное, вполне компетентное лицо, способное наблюдать за правильным ходом учебных занятий и за порядком в училище. Совместное обучение мальчиков и девочек было возможно, но не особенно желательно. Следовало также указать служащего МНП, под ближайшим надзором которого училище могло существовать [3, л. 1].
Директор народных училищ Филиппов 11 сентября 1914 г. ответил, что в поселке Ново-Омск при станции Куломзино, на левом берегу Иртыша, планировалось открыть ВНУ. Согласно Положению от 25 июня 1912 г., преподавание в училище следовало вести на русском языке, кроме Закона Божия. Немецкий язык мог преподаваться в качестве необязательного предмета. Совместное обучение мальчиков и девочек предусматривалось. В Ново-Омском училище такое обучение было возможно, принимая во внимание строгий семейный надзор у поселян. За правильным ходом учебных занятий и за порядком в училище отвечали заведующий учебным заведением и педагогический совет. Поселяне указали, как лицо ответственное и компетентное в учебно-воспитательном деле выпускника Екатеринославского учительского института И.Х. Брема, желая назначить его заведующим училищем. Филиппов, в свою очередь указывал на учителя Омского 1-го ВНУ В.Касаткина, как человека вполне опытного, компетентного в учебном деле, надежного, известного с хорошей стороны. Поселяне, по мнению Филиппова, также были согласны на назначение Касаткина заведующим училищем. На основании изложенного, директор училищ просил попечителя о разрешении открыть на средства поселян-собственников ВНУ для детей обоего пола с 1914–1915 учебного года [3, л. 2-2об.]. Начальство разрешило открыть ВНУ без отступлений от Положения 1912 г. и без наименования училища немецким. С 1 октября инспектором училища был назначен Касаткин. Учителями стали Геде, Варкентин и Шелленберг. Открытие училища состоялось 19 октября 1914 года [3, л. 7]. В день торжественного открытия училища меннониты и поселяне-собственники радовались по поводу осуществления их заветной мечты.
В училище обучалось 83 человека – 58 учеников и 25 учениц. По вероисповеданию учащиеся распределялись следующим образом: православных – 5, меннонитов – 48, лютеран – 10, баптистов – 17, католиков – 2, реформаторов – 1. В училище обучались представители четырех национальностей: русских – 18, голландцев – 48, немцев – 16, поляков – 1 [1, л. 7]. Учащиеся были из Омска, Петропавловска, Исиль-Куля и ближайших к ним немецких колоний.
Закон Божий ученикам православного вероисповедания преподавал священник поселка Ново-Омск К. Китаев. К православным присоединилось большинство русских баптистов. Меннониты и баптисты лютеране изучали Закон Божий на немецком языке, и преподавал его учитель-немец. Католики и представители реформатского вероисповедания Закон Божий не изучали [3, л. 9].
С первых дней учредители училища дали понять, что заведующий должен был «строго» прислушиваться к их желаниям, так как они являлись полноправными хозяевами. Касаткин «осторожно» присматривался к заведенным порядкам [3, л. 25об.-26]. Ученье начиналось в 8 часов утра. Все учащиеся собирались в зале на общую молитву. Иконы не было. Молитвы читались и пелись на немецком языке. Занятия продолжались до 11.50. Затем следовал перерыв на 1 час 20 мин., после чего занятия продолжались до 3 часов дня.
В библиотеке училища почти все книги были на немецком языке. Русских книг насчитывалось 20–25 штук. Библиотека обслуживала два училища, находящихся в здании. Учебные пособия отсутствовали. На эти цели было выделено содержателями 70 рублей. Тогда директор народных училищ приказал вновь поставить вопрос об изыскания средств для библиотеки. Представитель от содержателей Я. Гиберт отказался это сделать, указав, что общество не располагало нужными средствами. Упорное нежелание подчиниться требованиям учебного начальства вынудило директора училищ обратиться за содействием к губернатору, который приказал немедленно изыскать средства и уволить всех немецких учителей, назначив русских. Такое распоряжение «глубоко» поразило немцев. Они забили тревогу, отправив гонцов в немецкие колонии [3, л. 26об.].
Экстренное общее собрание содержателей училища было созвано 21 декабря 1914 г., где выбрали уполномоченных, постановили отпустить необходимую сумму денег на библиотеку, учебные пособия и содержание штатов. Собравшиеся также написали прошение о «верноподданнических» чувствах. Инспектор училища усмотрел в этих действиях затаенную месть, которую содержатели училища начали приводить в исполнение. Учащиеся под различными предлогами стали выбывать из училища. У большинства содержателей исчез интерес к училищу, и некоторые перевели своих детей в русские школы. Другие оставили детей дома по причине мобилизации старших братьев, третьи определили детей в городские учебные заведения [3, л. 27].
После увольнения немецких учителей «благоразумные и дальновидные» немцы уговаривали родителей учащихся отпустить детей в школу во избежание последствий. Оставшиеся учащиеся старались всеми силами «досадить» русским учителям. Были случаи, когда весь класс заявлял инспектору претензии, что учащиеся не понимали объяснение урока и просили передать эти предметы учителю-немцу. Тогда инспектор присутствовал на уроках и в результате принимал меры воздействия к учащимся. Все это делалось «по наущению» старших [1, л. 27об.].
По поводу конфликта Касаткин писал в отчете следующее: «Немцы-учителя не стеснялись средствами и старались всунуть палки в колеса. Прежде всего, им нужно было посеять раздор между мной и русскими учителями, а потом и указать учебному начальству на мою неуживчивость… Это дало бы им возможность избавиться от меня. Агитация против меня велась открыто» [1, л. 27об.]. Не скрывая, говорили инспектору, что они все-таки добьются его увольнения или перевода, будут писать в МНП.
Немецкие учителя просили русских коллег и священника Китаева высказаться при ревизии училища в их пользу. Касаткин попытался заручиться на этот случай письменными свидетельствами русских учителей. Священник Китаев написал: «Протестовать против всего состава русских преподавателей признано было, очевидно, неудобным и вот содержатели училища избрали для своих нападок центральную фигуру – инспектора училища, обвиняют его и в формализме и в антипедагогических приемах воспитания. Лично я, да, думаю, и другие русские преподаватели уверены, что почва строгой законности, избранная инспектором, единственный путь в данных обстоятельствах. Понятие же о педагогике у немцев довольно своеобразное, если принять во внимание ранее практиковавшуюся, правда, не в стенах училища, а в квартире педагогов, порку воспитанников училища» [3, л. 28].
Содержатели Ново-Омского ВНУ в апреле 1915 г. возбудили ходатайство о закрытии школы с 1 июля 1915 года. Свое решение они мотивировали тяжелым материальным положением большинства содержателей. Разорился Лепп, а в связи с ним Гиберт и Фризен. Однако их разорение предвиделось еще задолго до открытия ВНУ. Ссылку на разорение нельзя было считать основательной. По данным директора народных училищ Лепп оставил за долги кредиторам чугунно-литейный завод, два дома с усадьбами и участок земли в несколько сот десятин, всю домашнюю обстановку. Большинство содержателей училища являлись крупными землевладельцами, и дела свои вели вполне благополучно [3, л. 11].
После решения о закрытии училища попечительный совет школы приступил к продаже здания училища и надворных построек. Предлагали фирме «Колокольникова», та отказалась и сделка не состоялась. Однако немцы упустили из виду одно обстоятельство – в числе жертвователей на постройку здания были и русские, заявившие, что свои части они не позволят продать. Немцы предлагали русским деньги за их части. Те не брали. Тогда немецкий попечительный совет подал пространный доклад на имя губернатора, описывая историю училища со своей точки зрения. Они просили губернатора взыскать принудительным порядком долги с немцев. Также было выражено желание передать ВНУ вместе с усадьбой и учительским квартирами безвозмездно правительству [3, л. 28об.].
Акмолинский губернатор решил передать здание училища с постройками в ведение МНП. На 12 июня 1915 г. была назначена передача училища. В присутствии заведующего полицейской частью Ново-Омска, членов попечительного совета и инспектора училища состоялся акт передачи всех построек МНП. Акт отказался подписать только И. Маттис. Земельный участок поселяне-собственники Исаак, Фризен и Маттис изъявили желание согласие добровольно и безвозмездно пожертвовать в полную собственность МНП. Об этом был составлен предварительный акт в присутствии Омского уездного начальника, директора народных училищ и владельцев участка. При составлении акта жертвователи заявили, что участок нигде не заложен, под арестом и запрещением не состоял. Нотариальный акт по заключению дарственной записи поручено было заключить инспектору училища. Дело затянулось более чем на три месяца [3, л. 29]. При закрытии училища содержатели обязались уплатить педагогическому персоналу месячное жалование за июль и август, если им не будут предоставлены должности. Разрешение на закрытие училища было получено.
Выступая с инициативой по открытию училищ, меннониты пытались дать своим детям образование более высокого уровня, учитывающее национальные особенности колонистов. Они были вынуждены мириться с ограничениями, отраженными в нормативно-правовой базе относительно создания новых учебных заведений. Смешанное ВНУ в Ново-Омске было образовано по инициативе поселян-собственников. Содержатели отказались выделять деньги на училище по причине назначения в школу русских учителей и невозможность при таких условиях создать свойственную таким училищам обстановку и направление во главе с учителями меннонитами или немцами. Когда им этого не удалось, то они постепенно и настойчиво повели дело к закрытию учебного заведения. В дальнейшем русское население просило губернатора оказать помощь в возобновлении работы училища. Однако решение этого вопроса затянулось.
Библиографический список
- Сулимов В.С. Инициатива меннонитов по открытию Ново-Омского высшего начального училища // «Aus Sibirien – 2011»: научно-информ. сб. Материалы VI Международ. научно-практич. конф. «Стеллеровские чтения». Тюмень, 2011. С. 202–206
- Сулимов В.С. Политика государства и открытие меннонитами школ в годы Первой мировой войны (На примере Ново-Омского училища) // Первая мировая война и национальный вопрос: сб. статей по мат-лам междунар. науч. конф. Пермь, 2014. С. 58-63.
- ГАТО (Государственный архив Томской области). Ф. 126. Оп. 2. Л. 3069б.
- ГАТО. Ф. 126. Оп. 2. Д. 3294. Л. 89об.