Большинство исследователей, занимающихся анализом проблем формирования правового государства, считают, что это понятие в русском языке восходит к немецкому (der Rechsstaat), и не имеет аналогов ни в англосаксонском, ни во французском праве, хотя там и имеются подобные аналогии.
В Англии это понятие звучит как «rule of law» (государство права), во Франции – regne de la lois (господство законов) (1).
Соответственно этому, доктрина правового государства в Великобритании сводится к верховенству парламента и господству права, а также к наличию норм, распределяющих верховную власть в государстве (2).
Во Франции содержание правового государства трактуется как обеспечение народного суверенитета и защиты прав личности (3).
В Германии возникновение понятия правового государства обычно связывают с именем Р. фон Моля и его работой «Наука полиции по началам юридического государства», переведенной на русский язык в 1871 году. Можно предположить, что использование термина «юридическое государство» является скорее издержками перевода с немецкого на русский, а не с содержанием и определением понятия «правовое государство», поскольку в русской государственной и политико-правовой мысли, особенно после 1905 г., использовалось понятие именно «правовое государство». В целом, немецкая доктрина правового государства в конце XIX-начале XX вв. исходила из того, что правовое государство – это такое государство, где не только провозглашены права и свободы личности и их судебная защита, но и создаются условия для «разумного и дозволенного развития граждан в области образования, здравоохранения и т.п.». Причем, государство в своей деятельности связано правом, обеспечены принцип разделения властей и свобода частной собственности (4).
Вместе с тем, и в англосаксонской и германской доктрине правового государства, в начале XX в., отмечались и известные противоречия в реализации этой теории на практике. Заключались они, прежде всего, в том, что, несмотря на формальное провозглашение верховенства парламента, реальная власть принадлежит не парламентскому партийному большинству, а правительств) в силу партийной дисциплины и солидарности (4).
Р. Гнейст пошел еще дальше и отмечал, что парламент выражает не столько волю народа, сколько известный компромисс парламентских фракций при принятии законов в силу наличия в обществе классов (5). Можно полагать, что к концу XIX-началу XX вв. в западноевропейской политико-правовой мысли сложилась классическая либеральная теория правового государства.
Русские либералы восприняли эту теорию, прежде всего, в ее германской трактовке, однако внесли в нее и своеобразные черты. Прежде всего, они предложили различать конституционное и правовое государство. Под конституционным государством понималось такое государство, где реализован принцип народного представительства при принятии законов, наличие избирательного закона для организации народного представительства и принципа парламентаризма, который заключается вовсе не в наличии законодательных органов, а в политической ответственности министров. Правовое же государство помимо выше указанных признаков должно иметь несменяемую судебную власть и равенство всех перед законом (6). Как показали впоследствии советские исследователи, русские правоведы, делая столь существенные оговорки в отношении конституционного и правового государства, тем самым ставили под сомнение конституционность думской монархии» (7).
Две мировые войны XX в. и Великая Октябрьская социалистическая революция, образование СССР, по-разному повлияли на теорию правового государства на Западе и в России. Современная политико-правовая мысль, сохраняя определенную преемственность с теорией и практикой правового государства XIX в., вместе с тем полагает, что современное правовое государство, (сохраняя все его важнейшие характеристики, такие как разделение властей, связанность деятельности государства правом), должно вместе с тем обеспечивать гражданам минимальное благосостояние и вмешиваться в решение социальных конфликтов на основе компромисса. Иначе говоря, классическая либеральная теория сменилась теорией социального либерализма, разработав теорию социального государства.
В Советской России теория правового и социального государства были не столько отброшены, сколько существенно трансформированы. Данное обстоятельство следует особо отметить в противоположность литературно-публицистическому хламу современных российских либералов об ужасах советского тоталитаризма. Как будет показано ниже, современные российские либералы понимают правовое государство на уровне классического либерализма конца XIX в., и еще не доросли до уровня социального либерализма конца XX века. На практике же они архаизировали и общество, и государство, создав не только номенклатурный капитализм, но и ущербное «правовое государство», породили массовую нищету, развязали массовый анонимный буржуазный террор и этнополитические конфликты.
Что же касается государства, то советская теория и практика исходила из признания необходимости признания диктатуры пролетариата, при одновременном признании необходимости создания законодательных и исполнительных органов власти, участия народа в их деятельности и формировании, при одновременном признании принципа разделения властей политико-правовой фикцией, так как в лучшем случае эта фикция выражает лишь организационно-правовое разделение труда в государственном аппарате. Вместе с тем считалось, что государство есть политическая организация господствующего класса или союза классов и только потом официальным представителем всего общества. В этой связи сталинская конституция 1936 г. по своей демократичности и эффективности даст сто очков форы конституциям любого современного западного государства и тем более Конституции РФ от 12.12.1993 г.
В этой связи было бы весьма поучительно сравнить «Проект Конституции Российской Федерации» от 17 апреля 1992, разработанный комиссией Верховного Совета РФ и утвержденный шестым Съездом народных депутатов с «Конституцией РФ» от12.12.1993 г., принятой всенародным референдумом.
Кратко хотелось бы отметить следующее. Во-первых, проект Конституции Верховного Совета более полно отвечал современным представлениям о правовом государстве, поскольку существенно расширял права парламента, вводил политическую ответственность министров и ограничивал, в сущности, монархические полномочия Президента РФ. Именно по этой причине произошли трагические события 3-4 октября 1993 г., а вовсе не из-за мятежа «красно-коричневой черни».
Во-вторых, принятие новой Конституции предполагалось съездом народных депутатов. Фактически съезд тем самым превращался в Конституанту. Это является наиболее демократической формой принятия конституции, поскольку предполагает ее постатейное обсуждение и внесение поправок. Референдум же, является, как ни странно, наименее демократической процедурой, поскольку граждане вынуждены или целиком принять ее или целиком отвергнуть.
Кстати, в Республике Коми на референдуме «Конституция РФ» от 12.12.1993 г. была целиком отвергнута, также как и отвергнута идея утверждения должности Президента РК. По логике, в Коми должна была бы утвердиться парламентская республика, но этого не произошло.
В целом же, говоря о проблемах формирования правового государства в РФ, следует отметить, что вопросов здесь больше чем ответов. Можно сделать лишь следующие предварительные выводы:
– правовое государство в современных российских условиях является скорее политико-правовой фикцией, в лучшем случае идеалом, которого нужно еще достичь;
– теория разделения властей, якобы обеспечивающая правовой характер государства, в лучшем случае выражает организационно-правовое разделение труда в государственном аппарате;
– современное государство является «скрепой» общества предотвращая взаимоуничтожающую борьбу классов и этнополитических фракций (фракция – отражает деление общества на социально-политические группировки);
– бессмысленно и некорректно ставить вопрос о первичности гражданского общества и подчиненности ему государства. И общество и государство взаимодействуют, представляя собой две неразрывные стороны одного и того же процесса развития.
И последнее. Весьма актуальным является ответ на вопрос, выражает ли российское государство интересы всего общества, является ли его официальным представителем, или же оно выражает интересы, прежде всего, российской буржуазии.
Библиографический список
- Соколов А.Н. Правовое государство: от идеи до ее материализации. – Калининград: ФГУИТП «Янтарный сказ», 2002, с. 9;
- Дайси А. Основы государственного права Англии. – М.: 1905, с. 5, 23;
- Котляровский С.А. Власть и право. – М.: 1915, с. 92-93;
- Постников В.Г. Государство как политический институт: социальные и национальные аспекты – СПб.: Изд-во С-Петерб. ун-та, 2003, с. 93-94, 104;
- Гнейст Р. Правовое государство и административные суды Германии – СПб.: 1896, с. 27;
- Котляревский С.А. Власть и право – М.: 1915, с. 234, 309, 329;
- Казмер М.Э. Социологическое направление в русской дореволюционной правовой мысли. – Рига: «Зинатне», 1983, с. 106;