Создание ополчения было в России исторически сложившейся эффективной формой мобилизации людских ресурсов для противостояния внешней агрессии [1, с. 25]. Эта форма стала архетипом в структуре менталитета русского народа. Война обостряла чувства людей, оживляя глубинные пласты традиционного и порождая феномен всенародного служения [2, с. 370]. В 1812 – 1814 гг. эти глубинные пласты воспроизводились в ходе создания народного ополчения. Изучение процесса формирования и участия в военных действиях ополчения позволяет увидеть не только его роль и место в Отечественной войне 1812 г. и Освободительном походе 1813 – 1814 гг., но и некоторые грани менталитета русских людей начала ХIХ в., особенности их поведения в чрезвычайных условиях военного времени, а также раскрыть новые аспекты региональной и общероссийской истории.

В условиях затяжного противостояния с наполеоновской Францией России постоянно требовалось увеличивать численность регулярной армии. Эта возможность была ограничена системой рекрутских наборов. Выход был найден в создании временного ополчения [3, с. 47]. Впервые народное ополчение – Земское Войско, было создано в России в 1806 г. [4, с. 57]. Предполагалось выставить 200 тысяч ополченцев [5, с. 61]. После окончания русско-прусско-французской войны 1806-1807 гг. угроза вторжения армии Наполеона в Россию на время исчезла и Земское войско было распущено [6, с. 66].

Чрезвычайные военные обстоятельства лета 1812 г., почти трёхкратное численное превосходство наполеоновских войск над русскими в районе военных действий, оккупация неприятелем западных губерний Российской империи подвигли Александра I к созданию в стране народного ополчения. 6 июля 1812 г., находясь в лагере возле Полоцка, император издал манифест, в котором содержался призыв ко всем подданным вступать в ополчение, но не оговаривался порядок его формирования. В манифесте от 18 июля уточнялось, что к сбору ратников пока привлекаются лишь 16 губерний, отнесенных к трем ополченческим округам. Вятская губерния вместе с Казанской, Нижегородской, Костромской, Симбирской и Пензенской губерниями вошла в состав 3-го ополченческого округа. Оговаривался состав ополчения. Из текста манифеста следует, что в ополчение могли привлекаться представители всех сословий, кроме государственных и удельных крестьян, которые должны были поставлять рекрутов. Это делало основой ополчения помещичьих крестьян. 17 июля Александр I назначил начальником 3-го ополченческого округа генерал-лейтенанта П.А. Толстого. Местом пребывания штаба 3-го округа был избран Нижний Новгород [7, с. 14-16]. В третьей декаде июля в губерниях, входящих в состав 3-го округа, началось формирование ополчения.

Во время войны поведение людей обусловлено специфическим комплексом факторов психологического характера. Прежде всего, это касается «прогностического образа войны», выдержанного в оптимистических тонах. Известие о начале войны вызывает в обществе воодушевление, патриотический подъем, воинственность, уверенность в скорой победе, благородное поведение, смелые поступки. По мере адаптации к условиям военного времени эйфория исчезает и эмоциональный компонент меняется в пользу рационального подхода. Яркие образцы патриотического подъема показали вятчане в ходе создания народного ополчения.

21 июля 1812 г. вятский губернатор Ф.И. фон-Брадке направил вятскому городничему подполковнику Штерху предписание следующего содержания: «…Всемилостивейший Государь для защиты отечества и уничтожения неприятельских сил вызывает всех верных сынов отечества. Я никак не могу сомневаться, чтобы в высочайше вверенной управлению губернии из всех сословий не были в готовности подражать Пожарскому, Палицину и Минину… Почему предлагаю вашему высокоблагородию по обнародовании высочайшего Манифеста внушать всем любящим верноподданным Государя и своё отечество, сколь нужно всякого сословия неотлагательное исполнение, объяснить при том и то, кто пожелает поступить в сие новообразуемое ополчение, чтобы явились к вам…». Епископ Вятский и Слободской Гедеон обратился к прихожанам вверенной ему епархии с призывом, чтобы они по «примеру нынешних обитателей московских, из которых дворяне пожертвовали от десяти человек одного с обмундированием, а купцы деньгами до пяти миллионов, не щадили ни имения, ни живота своего, немедленно б жертвовали, по крайней мере, сообразно сему усердию московских обывателей и людьми и имением» [8, с. 24].

Известие о вторжении наполеоновских войск в Россию, оглашение манифестов о создании ополчения, призывы губернских и церковных властей нашли горячий отклик в сердцах жителей Вятской губернии. 23 июля в Вятке состоялось собрание Вятского купеческого и мещанского общества. На нем после оглашения манифеста от 6-го июля было выслушано сообщение губернатора о порядке принятия в ополчение, в котором «…его превосходительство изволил предлагать, что те, кои из сословий их пожелают или обществом избраны будут, оные должны остаться в нынешних их положениях, впредь до востребования, и градское общество властно самоизбрать из сословиев своих и начальников или свободных чиновников с соблюдением, чтобы поведение их заслуживало доверия общества». После этого мещанское общество выдвинуло из своих рядов в ополчение 50 человек. В протоколе собрания было записано, что эти «люди должны находиться в службе во время настоящей сей войны, для которой они назначаются, буде же, после окончания оной, потребны будут на службу, тогда чтоб зачтены были в будущие наборы». Купечество же, «смотря на добровольное и столь ревностное пожертвование мещанством на службу людей», приняло решение снабдить их обмундированием, провиантом и деньгами [9, с. 2]. Уже в день оглашения манифеста о созыве ополчения жители города Вятки с энтузиазмом вызвались участвовать в его создании.

24 июля к городничему Штерху явились «из господских людей до 20 человек большая часть развратного поведения без согласия господ своих и из приказных служителей почти большая часть нетрезваго поведения без дозволения  на то присутственных мест, объявили желание быть в сем новом ополчении». Городничий направил их к губернатору, который «растолковал им их недоразумения и возвратил их обратно к своим господам, а приказных в те присутственныя места, в которых они состоят, при том предоставил помещикам на произвол кого они пожелают пожертвовать, а из приказных служителей тех записать для сего новаго ополчения, кои способны и достойны быть могут, когда оное свой состав восприимет». Здесь проявилось характерное поведение потенциальных комбатантов (участников военных действий). Известие о создании ополчения вызвало у них чувство эйфории и настроение воинственности. Разумеется, одним из мотивов этого поведения был и патриотизм.

Во избежание дальнейших недоразумений 26 июля Ф.И. фон-Брадке направил всем городничим и земским исправникам предписание, в котором разъяснял порядок формирования ополчения: «… смысл о сословиях не инако должен быть принят, как дворянское, духовное, гражданское и мирское, которые и могут назначать на службу для предполагаемого по силе Высочайшаго Манифеста, состоявшагося в 6 день сего июля, ополчения: первые из своих крестьян и дворовых людей и между собою выбирают начальников, духовенство и находящиеся при разных должностях чиновники и канцелярские служители должны быть приняты с дозволения своих начальств; от гражданского и мирскаго обществ таковые люди могут поступить в ополчение сие по общественным их приговорам и по собственной воле, но не иначе как удовлетворяемой согласием общества… Между тем извольте объявить таковым, кои неправильно к вам явились, чтоб они обратились каждый в свои места, дворовых же людей, буде могли быть приняты без согласия их господ, иметь тот час возвратить тем, кому они принадлежат и без воли помещиков их принимать удержитесь, им же подтвердить, чтоб они того делать сами собою не осмеливались» [10, с. 1-2].  Таким образом, при создании ополчения население Вятской губернии проявило большой энтузиазм, который, в соответствии с установками из центра, местные власти вынуждены были ограничивать.

В течение августа – сентября 1812 г. в губерниях, входящих в состав 3-го ополченческого округа в губернских правлениях, на губернских и уездных дворянских собраниях вырабатывались и обсуждались правила приема ратников, избирались командующие губернскими ополчениями и лица на офицерские должности, создавались губернские комитеты ополчения. Из расчета по 4 ратника со 100 ревизских душ предполагалось собрать в ополчение следующее количество ратников: в Нижегородской – 12 928, в Костромской – 11 000, в Пензенской – 9 292, в Симбирской – 9 333, в Казанской и Вятской – 3 780. Из этого количества ратников планировалось сформировать 18 пехотных полков общей численностью 43 365 человек и 4 конных общей численностью 2 968 человек. Всего в 3-м ополченческом округе планировалось собрать 46 333 ратника. Вятское ополчение из-за малочисленности помещичьих имений в Вятской губернии было присоединено к Казанскому. 28 сентября Александр I утвердил губернским командующим Казанским и Вятским ополчением избранного на эту должность Казанским дворянским собранием генерал-майора Д.А. Булыгина.

По решению Вятского дворянского депутатского собрания с 64-х помещичьих владений, находящихся на территории Вятской губернии, где числилось 11 896 крепостных людей следовало собрать 437 пеших ополченцев и 47 конных. Ополченцы из Вятского, Слободского и Глазовского уездов должны были собраться 3 октября в Вятке, а ратники из Уржумского, Нолинского, Яранского, Елабужского и Сарапульского уездов – с 8 по 10 октября в Уржуме. Затем отряды вятских ополченцев должны были направиться в Казань. Для ратников Вятского ополчения было установлено жалованье на 3 месяца в размере 3 руб. 75 коп. на человека (по 1 руб. 25 коп. в месяц) и провиант на 3 месяца – 5 пудов 16 фунтов муки на сумму 7 руб. 2 коп. и 6 гарнцев крупы на сумму 2 руб. 10 коп. на человека. Каждому конному воину на фураж для лошади полагалось на 3 месяца 45 пудов сена на сумму 22 руб.  50 коп. и 4 четверти 1 четверик и 6 гарнцев овса на сумму 21 руб. 9 коп. В походе каждому ратнику полагалось также иметь постоянный запас сухарей на 3 дня [11, с. 26].

Было определено обмундирование ополченцев. Каждому ратнику полагались армяк и шаровары из серого сукна, платок на шею, кожаный ремень с пряжкой, кожаный патронташ на 20 патронов на ремне, 2 пары широких тупоносых сапог длиной по колено, кожаный ранец с двумя ремнями, две рубашки, двое портов, суконные онучи, холстяные портянки, рукавицы с теплыми варежками, суконная шапка с латунным крестом и вензелем Александра I, овчинный полушубок. Обмундирование каждого ополченца должно было обойтись в 62 руб. 55 коп. Однако вятские купцы Пётр Аршаулов и Иван Репин вызвались обмундировать каждого воина за 58 руб. 25 коп. Обмундирование вятских ополченцев (как и ополченцев других губерний) скорее напоминало крестьянское платье, чем военную форму. Но в этом было его преимущество, так как в отличие от формы, принятой в регулярных войсках, оно являлось удобным для ношения в полевых условиях.

Расходы на обмундирование, провиант и жалованье для ратников из крепостных, а также на фураж для выставляемых со сбруей лошадей должны были покрываться за счет поставляющих их помещиков и фабрикантов. Источником средств на содержание ополченцев – добровольцев должны были стать пожертвования населения. Для офицеров Казанского и Вятского ополчения были установлены особые ополченческие мундиры и полугодовое жалованье: губернскому начальнику – 1 500 руб., полковому командиру – 750 руб., батальонным – 500 руб., ротным пехотным начальникам – 350 руб., конным эскадронным – 400 руб., младшим офицерам – 300 руб., правителю канцелярии – 500 руб., адъютантам и квартирмейстерам – 300 руб. Всем офицерам также полагалось единовременно на мундир по 100 руб., а конным и адъютантам на лошадей по 150 руб. Жалованье офицерам сначала полагалось платить из сумм, собранных на ополчение. В 1813 г. все ополченцы перешли на казённое содержание [12, с. 89].

С конца июля 1812 г. на территории Вятской губернии развернулось добровольческое движение. Исследование архивных документов показывает, что помимо людей, назначенных в ополчение мещанскими обществами Вятки (50 человек), Сарапула (29 человек), Яранска  (6 человек), туда добровольно пожелали вступить не менее 3 мещан из Котельнича, 3 из Нолинска, 5 из Уржума, 12 из Слободского, 4 из Глазова. Однако в связи с тем, что мещанским обществам полагалось поставлять людей в рекруты, а не в ополчение, 26 сентября 1812 г. вышел указ Вятского губернского правления, в котором говорилось, что «мещане в оное не входят, а вообще с купечеством делают пожертвование денежное». Были добровольцы среди государственных крестьян. В Котельническом уезде от них поступило не менее 21 заявления с просьбой о принятии в ополчение, в Нолинском – не менее 3, в Орловском – не менее 14. Однако государственные крестьяне, обязанные поставлять рекрутов, в ополчение также не принимались.

Много добровольцев было среди чиновников и приказных служителей. В Вятке в ополчение пожелали вступить не менее 20 чиновников (всего в губернии их насчитывалось около 300 человек) и несколько десятков приказных служителей, в Яранске – не менее 3 человек, в Уржуме – 4, в Сарапуле – 4, в Слободском – 2, в Орлове – 2, в Елабуге – 2. Желающие вступить в ополчение чиновники и приказные служители писали прошения на имя губернатора. В них свое стремление вступить в ополчение они объясняли патриотическими чувствами. Так, исправник Уржумского земского суда титулярный советник Андрей Гаврилов писал: «Пылая не преодолимою ревностию жертвовать собою для защиты отечества противу воставших врагов, прошу, на основании состоявшегося сего года июля 6 дня манифеста позволить мне вступить в Казанское внутреннее ополчение». А дворянский заседатель Сарапульского земского суда Иван Михайловский сообщал губернатору следующее: «Продолжение всей моей службы под покровительством Вашего превосходительства ощастливлено было особы Вашей такими милостями и благодеяниями, что после их я не мыслил искать в жизни моей лучшаго жребия и с твердостью расположился не переменять службы моей; но когда услышал призывание верных сынов России к защите отечества, поколебалось мое намерение и все соревнование ныне стремится посвятить мою службу на защиту отечества. А посему Ваше превосходительство осмеливаюсь просить для вступления в ополчение уволить меня от настоящей должности, оставя оную, благодеяния на меня излитые я во всю жизнь мою буду помнить с живейшею благодарностию, которую теперь приношу и вечно буду приносить». Прошения вятских чиновников, форма и содержание которых во многом отражают их сознание и характер, показывают, что в ополчение стремились люди разного склада – прямые и лаконичные (как А. Гаврилов), дипломатичные и витиеватые (как И. Михайловский). Различными были и мотивы. Служба в ополчении считалась почетной и в последующем могла обеспечить карьерный рост. Кто-то стремился к военной славе и наградам. Служба в ополчении могла несколько поправить материальное положение бедного чиновника. Конечно же, при этом они испытывали патриотизм и верноподданнические чувства.

В итоге на офицерские вакансии в пехотный полк Казанского и Вятского ополчения были зачислены прапорщиками коллежский регистратор Канцелярии вятского губернатора Николай Халютин, канцелярист Вятского губернского правления Иван Янчевский, дворянский заседатель Сарапульского земского суда Иван Михайловский. Подпоручиками в тот же полк поступили коллежский регистратор Вятской межевой конторы Андрей Павлов, губернский секретарь из Елабуги Капитон Суворов, отставной подпоручик Николай Кузнецов. Капитаном в полк был зачислен надворный советник из Малмыжа Иван Ростовцев. Урядниками в ополчение были приняты канцеляристы Вятской удельной конторы Алексей Кушилкин и Петр Мышкин, присяжный Яранского уездного казначейства Ефим Обухов. Некоторые вятские чиновники из-за отсутствия нужных офицерских вакансий в Казанском и Вятском ополчении вступали в ополчения других губерний. Так, вятский городничий Штерх сумел добиться своего поступления в Нижегородское ополчение. А коллежский асессор Рихарт написал прошение Александру I о позволении ему поступить в Петербургское ополчение, служба в котором считалась особо почетной. Указом императора коллежскому асессору Рихарту было разрешено поступить в Петербургское ополчение. 26 ноября 1812 г. из Вятки он выехал в Санкт-Петербург.

Большой энтузиазм проявило православное духовенство Вятской губернии. 3 октября в Вятке вызвались поступить в ополчение сразу 36 человек из духовного ведомства, а принято из них в тот день было только 8. По распоряжению епископа Вятского и Слободского Гедеона расходы на их содержание брало на себя духовное ведомство. Многие священно- и церковнослужители, пожелавшие вступить в ополчение и получившие на то разрешение своего начальства, не принимались в него по состоянию здоровья и по причине слишком юного или слишком пожилого возраста. Так, в письме вятскому губернатору от 21 октября 1812 г. епископ Вятский и Слободской Гедеон рекомендовал принять в ополчение шестнадцатилетнего пристава Глазовского духовного правления Николая Курбатова. Ф.И. Фон-Брадке отвечал, что, так как по «правилам положено принимать в ополчение лиц от 17-ти до 45-ти лет, то потому сей принят быть не может». В Вятское народное ополчение урядниками и рядовыми воинами были приняты следующие священно- и церковнослужители: из Вятской семинарии ученики риторики Алексей Галкин и Петр Сушков, ученики поэзии Алексей Лобовиков, Иван Попов, Семен Чернышев и Иван Шишкин, служители Ксенофонт Дрягин, Никита Кибардин, Василий Двинянинов и Яков Зорин; из Вятской духовной консистории приказные Гавриил Мотрохин и Петр Люминарский; из Вятского уезда причетник села Рожественского Григорий Головин, причетник села Полонского Лука Луппов, причетники села Кстининского Петр Лопатин, Алексей Васнецов и Аким Васнецов, причетники села Куменского Яков Зверев и Петр Дьячков; из Яранского уезда указный дьячок Петропавловской церкви села Покровского Федор Сырнев; из Уржумского уезда причетник села Цыпьи Сергей Трацианский; из Котельнического уезда причетник села Арбажского Андрей Зубарев; из Елабужского уезда причетник села Можговы Сысой Иванов, причетники села Колиснеева Иван Лекарев и Петр Смирнов, причетники Иван Бортников, Филипп Кудрявцев, Анисим Рябов, Максим Дьячков, Тимофей Иванов, Иван Попов, Илья Виноградов, а также пономарь Троицкой церкви села Усада Афанасий Бабушкин; из Орловского уезда причетники Мина Огородников и Иван Смагин; из Сарапульского уезда пономарь Матвей Грачёв из села Вавожского и дьячок Василий Ардашев из села Кихбаева; из Слободского уезда Терентий Катаев. В ополчении вступили также лица духовного звания Николай Сергеев, Андрей Покрышкин и Иосиф Кибардин. Всего – 41 человек.

После получения известия о занятии Москвы Наполеоном духовенство города Уржума сформировало из своих рядов особое ополчение из 29 человек, которое в случае приближения неприятеля к Уржуму должно было дать ему отпор. По указу Духовной Консистории от 5-го октября 1812 г. это ополчение вооружалось, обмундировывалось и снабжалось провиантом в Уржуме на сумму 2 300 руб., пожертвованную церквями Уржумского благочиния [13, с. 44-47]. Особое стремление православных священно- и церковнослужителей к военной службе имеет под собой прочные духовные и этнокультурные основания. На Руси традиционно воины уходили в монахи, а монахи становились воинами. Воина и монаха объединяют пограничные душевные состояния и внутренняя борьба, для контроля над которыми необходимо проявление силы духа. Первый достигает их в экстремальных боевых условиях, второй – в условиях контакта с трансцендентным миром. Вятские священно- и церковнослужители эпохи наполеоновских войн достойно поддержали сложившуюся в России традицию. Качества потенциальных комбатантов они обрели еще в мирное время, в ходе духовной борьбы.

В октябре 1812 г. отряды вятских ополченцев стали прибывать в Вятку и Уржум. Ополченцы, прибывающие в Вятку, небольшими партиями направлялись в Уржум. К 26 октября в Уржуме было собрано 411 ополченцев из крепостных и 45 добровольцев. Среди последних было 35 человек из священно- и церковнослужителей, 9 из приказных служителей и 1 клерков сын. Встречал ополченцев в Уржуме и проводил их освидетельствование штабс-капитан Казанского и Вятского ополчения Стрелков. Оказалось, что 324 ополченца не обмундированы должным образом. У многих, например, не было вторых сапог. Кроме того, некоторые помещики до сих пор не выставили назначенное с них число ратников. Тем не менее, 5 ноября партия вятских ополченцев, состоящая из 263 человек, в сопровождении 1 унтер-офицера и 5 рядовых под командованием подпоручика Глазова выступила из Уржума в Казань. А 17 ноября в поход выступила и 2-я партия вятских ополченцев, состоящая из 211 человек под командованием штабс-капитана Стрелкова. Несмотря на недопоставку рядом помещиков ратников, обусловленную малочисленностью их крестьян и нежеланием терять последних крепких работников, и непорядок в обмундировании Вятское ополчение в установленные сроки было сформировано и отправлено к месту назначения – в Казань [14, с. 17].

Тем временем в губерниях, входящих в состав 3-го ополченческого округа (в том числе в Вятской губернии) формировалось «добавочное ополчение». В августе – сентябре 1812 г. обстановка в России стала критической. После Бородинского сражения русская армия продолжила отступление, а французские войска вошли в Москву. 3 сентября 1812 г. Александр I направил Главнокомандующему 3-м ополченческим округом П.А. Толстому распоряжение увеличить норму поставки ополченцев с 4 до 10 со 100 душ. Если на начальном этапе формирования резервного ополчения в 3-м округе решено было ограничиться раскладкой «4 воина со 100 душ», чтобы не привлекать людские ресурсы, которые могут не пригодиться, то в сложившейся обстановке эти дополнительные ресурсы мобилизовались. В письме от 8 сентября Александр I предлагал П.А. Толстому завершить создание основного ополчения форсированными темпами и готовить его к участию в военных действиях. Его место должно было занять добавочное ополчение, которое теперь становилось резервным.

Военная обстановка менялась. В октябре положение стало критическим уже для Великой армии Наполеона, сидящей в опустошенной Москве. В этой ситуации принимается решение уменьшить норму поставки ратников в добавочное ополчение в губерниях 3-го ополченческого округа. Рескриптом от 21 октября 1812 г., данным на имя П.А. Толстого, Александр I повелел «к собранным прежде сего со 100 душ 4 воинов вдобавок к оным собрать с помянутого числа душ только по два». Теперь в добавочное ополчение следовало собирать не 6 воинов со 100 душ, а 2.

2 ноября П.А. Толстой направил 2 распоряжения вятскому губернатору Ф.И. фон-Брадке. В первом он излагал содержание императорского рескрипта от 21 октября и предлагал немедленно «приступить к надлежащему приведению онаго в действие на тех же правилах, которыми и при теперешнем ополчения сборе руководствовались, полагая, что сообразно с прежним исчислением, для поставки лошадей сделанным при вновь следующем сборе половинное число оных поступить должно как строевых, так и подъемных». Во втором П.А. Толстой предлагал «сбор сей во избежание злоупотреблений, по отдаленности быть могущих, производить под надзором вашего превосходительства и людей, самим дворянством избранных, в Губернском Городе, или назначив для того два сборные места в губернии».

10 ноября оба распоряжения были получены губернатором, а 13 ноября этот вопрос уже обсуждался в Вятском дворянском депутатском собрании. На нем была составлена новая раскладка, по которой помещикам и фабрикантам полагалось выставить в ополчение по 2 человека со 100 душ в добавок к прежним 4 со 100 душ. Предполагалось собрать 280 ратников – 239 пеших и 41 конного. Местом сбора ополченцев был назначен город Малмыж. В тот же день был решен и вопрос о лошадях для обоза. Из Вятского дворянского собрания губернатору был направлен рапорт, в котором сообщалось: «… по содержанию означенных высочайше утвержденных о обозе внутреннего ополчения правил, на отданных пеших 496 и конных 55, а всего на 551 воина причитается поставить для пеших шесть для конных одну лошадь, а на ныне к сбору назначенных пеших 239 и конных 41 итого 280 человек для пеших четыре и конных одну лошадь всего же на 735 пеших и на 96 конных, двенадцать лошадей и шесть повозок…». Таким образом, через 3 дня после получения распоряжения П.А. Толстого о формировании добавочного ополчения вятские губернские власти и органы самоуправления решили все организационные вопросы его создания. Вообще малочисленный управленческий аппарат Вятской губернии (около 300 человек от губернатора до земских исправников на 1 000 000 населения) успешно решал все порученные мероприятия [15, с. 215-219].

В Вятской губернии в добавочное ополчение планировалось собрать 239 пеших ратников и 41 конного, в Казанской губернии – 1 500 пеших ратников и 140 конных. В общей сложности добавочное ополчение Казанской и Вятской губерний должно было составить 1 920 человек. К концу декабря в Малмыже были собраны 144 вятских ополченца – 134 пеших и 10 конных. Недопоставлены помещиками к тому времени были 105 пеших ратников и 31 конный. 29 декабря 1812 г. принятые в Малмыже ополченцы выступили в Казань, куда прибыли 8 января 1813 г. 20 января 1813 г. начальнику Казанского и Вятского ополчения генерал-майору Д.А. Булыгину было направлено предписание Главнокомандующего 3-м ополченческим округом П.А. Толстого. В нем говорилось о выступлении П.А. Толстого с вверенным ему ополчением в поход. Начальником добавочного ополчения 3-го округа назначался Д.А. Булыгин. Первое ополчение 3-го округа, создаваемое изначально как резервное, отправлялось к театру военных действий, а его место должно было занять второе ополчение.

Зимой 1813 г. в Казани из добавочного ополчения Казанской и Вятской губерний были сформированы пехотный батальон и конная сотня. Начальником Казанского и Вятского резервного ополчения стал подполковник Евсевьев [16, с. 32]. К весне 1813 г. добавочное ополчение 3-го округа насчитывало 25 730 человек. Из них 42 генерала и штаб-офицера, 492 обер-офицера, 2 100 унтер-офицеров и 22 916 рядовых. К тому времени русская армия совместно с войсками союзников вела боевые действия против Наполеона уже на территории Германии. 26 июня 1813 г. Александр I издал указ, в котором говорилось: «… не находя ныне нужным содержать таковой резерв, повелеваем всех добавочных воинов, по 3 округу внутреннего ополчения в оной поступивших, распустить по домам». Добавочное ополчение 3-го округа, созданное на случай неудачного для России развития событий на театре военных действий в конце 1812 – 1813 гг., выполнив свою задачу, было распущено. Как и русская регулярная армия ополчение всегда имело свежие резервы, которые могли быть использованы в крайнем случае. Эти резервы вводились в действие в нужное время и в нужном количестве [17, с. 55].

        Вятское ополчение было самым малочисленным из всех губернских ополчений России. Это было обусловлено особенностями социальной структуры населения губернии [18, с. 57-60] и социальной инфраструктуры [19, с. 64-67]. В то же время оно было одним из самых хорошо обмундированных и вооруженных. Во многом это было достигнуто за счет организации вятскими губернскими властями мероприятий, направленных на обеспечение материальной базы ополчения. Затраты на обмундирование, провиант и трехмесячное денежное жалованье в размере 3 руб. 75 коп. ратников ополчения из крепостных покрывались за счет выставляющих их помещиков и фабрикантов. Но этого было не достаточно. Необходимы были средства на содержание ратников – добровольцев, на жалованье и мундиры офицерам ополчения, на транспортные расходы, почтовые и канцелярские затраты, а также на прочие надобности. Источником получения этих средств стали налоговые сборы и добровольные пожертвования населения.

Первый налоговый сбор по 1 руб. с каждой ревизской души крепостных людей был проведен по распоряжению Вятского губернского правления от 28 сентября 1812 г. Было собрано 12 016 руб. Второй сбор по 1 руб. 25 коп. с каждой ревизской души крепостных людей был проведен по указу Вятского губернского правления от 20 ноября 1812 г. Было собрано 13 165 руб. По 3-й раскладке полагалось собрать по 2 руб. 75 коп. с каждой ревизской души дворовых людей в городах, а также за каждого вовремя не поставленного в ополчение ратника в уездах. Было собрано 1 003 руб. 75 коп. Кроме того, впоследствии было собрано по 2 руб. 75 коп. за 12 дворовых людей в Сарапуле и за 16 в Вятке. Итого – 113 руб. Всего налоговых сборов поступило на сумму не менее 26 297 руб. 75 коп.  Просматривается тактика мобилизации вятскими губернскими властями финансовых средств населения для материального обеспечения проводимых мероприятий. Эти средства задействовались постепенно, по мере необходимости и в нужном количестве. Наиболее крупными были 1-й и 2-й налоговые сборы, направленные на базовое материальное обеспечение основного и добавочного ополчения. Средства, полученные в ходе последующих налоговых сборов, использовались для финансирования текущих расходов.

Другим важнейшим источником средств на содержание Вятского народного ополчения стали добровольные пожертвования жителей Вятской губернии. Вятчане в огромном количестве сдавали оружие, боеприпасы, вещи, продовольствие, деньги. Активно вносило пожертвования духовенство Вятской губернии. Только в августе 1812 г. духовенство Вятской губернии пожертвовало на ополчение не менее 725 руб. 65 коп. К декабрю 1812 г. от духовенства Вятской губернии на нужды ополчения поступило не менее 12 896 руб. 25 коп. Некоторые священники жертвовали значительные суммы. Священник села Чудинова Орловского уезда Козьма Покрышкин продал за 250 руб. собственный дом и вырученные деньги пожертвовал на ополчение. Активно вносили пожертвования и представители других сословий. Так, в ноябре 1812 г. от мещан и купцов Нолинска поступило 420 руб. 27 коп., Слободского – 1 050 руб., Котельнича –  255 руб, Сарапула – 675 руб., Царевосанчурска – 266 руб., Кая – 200 руб., Елабуги – 1 050 руб. Крестьяне Слободского уезда пожертвовали 150 руб., Глазовского уезда –  78 руб. 45 коп., Уржумского уезда – 252 руб. Сохранились данные о пожертвовании на ополчение в разное время купцами и мещанами Котельнича 1 470 руб., Елабуги – 1 150 руб., Сарапула – 2 130 руб., купцами Слободского – 3 460 руб., мещанами Слободского – 780 руб., крестьянами и разночинцами Яранского уезда – 1 290 руб. 2 коп. Среди жертвователей были представители всех сословий и уездов Вятской губернии. Сбор средств на ополчение стал всенародным делом. Лица, внесшие наиболее солидные пожертвования, по указу Правительствующего Сената от 29 октября 1814 г. были награждены особыми бронзовыми медалями. В Вятской губернии таковыми стали вятские купцы 1-й гильдии Афанасий и Федор Яковлевы, Афанасий и Федор Машковцевы, внесшие по 2 000 руб., Василий Рязанцев, внесший 2 500 руб., купцы 2-й гильдии Петр Аршаулов, внесший 1 850 руб., Иван Хохряков, внесший 900 руб., Иван Репин, внесший 740 руб., орловский купец 1-й гильдии Иван Синцов, внесший 2 000 руб., купец 2-й гильдии Феклист Изергин, внесший 700 руб., нолинский купец 1-й гильдии Иван Севрюгин, внесший 1 073 руб. 75 коп. Кроме того, для ополчения было пожертвовано множество оружия, боеприпасов и различных вещей. Заводчик Яковлев поставил 350 пик. Всего жителями Вятской губернии было пожертвовано на Вятское ополчение не менее 72 278 руб. [20, с. 164-168]. Вместе с налоговыми сборами общая сумма составила около 100 тысяч руб. Этих средств хватило на полное обмундирование ратников Вятского ополчения, обеспечение их продовольствием, выплату им жалованья.

Вообще война вызвала колоссальные затраты жителей Вятской губернии. Это и проведение рекрутских наборов [21, с. 160], и содержание военнопленных. Первые партии пленных прибыли в Вятскую губернию уже в 1812 г. [22, с. 34]. Всего их было на Вятке около 6 тысяч [23, с. 42]. Последние пленные покинули Вятскую губернию только в 1816 г. [24, с. 43]. Кроме того, полагалось поставить 700 лошадей [25, с. 101]. Они были отправлены в войска уже в 1813 г. [26, с. 106].

К декабрю 1812 г. в Казани было собрано около 3 500 ратников основного ополчения из Казанской и Вятской губерний. Из них было сформировано 5 батальонов пехоты общей численностью 3 250 человек, сведенных в 2 полка и 2 конных сотни. Значительная часть вятских ополченцев рядовыми, урядниками и офицерами поступила в 1-й пехотный полк под командованием подполковника Н.Н. Чичагова и во 2-ю конную сотню под командованием майора Л.С. Григоровича. Начальником Казанского и Вятского ополчения первоначально был избран генерал-майор Д.А. Булыгин. После его назначения командующим резервным ополчением 3-го округа эту должность кратковременно исполнял генерал-майор Н.С. Муромцев. После назначения его командующим дивизией начальником Казанского и Вятского ополчения стал А.Д. Гурьев [27, с. 19]. Следует сказать, что Казанское и Вятское ополчение попеременно возглавляли талантливые военачальники и организаторы.

Дмитрий Александрович Булыгин (ум. в 1830 г.) поступил на службу в 1769 г. сержантом. Участвовал в русско-турецкой войне 1787 – 1791 гг., при штурме Очакова был ранен пулей в голову. В 1798 г. произведен в полковники, в 1799 г. – в генерал-майоры. Командуя 9-й и 10-й артиллерийскими бригадами, принимал участие в русско-прусско-французской войне 1806 – 1807 гг. В    1808 – 1810 гг. был инспектором Ижевских заводов. В 1812 г. дворянским собранием Казанской губернии был избран начальником Казанского и Вятского ополчения. Под руководством Д.А. Булыгина проходило создание ополчения и его военное обучение в Казани. 20 января указом Александра I он был назначен командующим резервным ополчением 3-го округа. После войны командовал Сибирским инженерным округом. Будучи талантливым администратором и организатором, Д.А. Булыгин сумел сформировать и подготовить Казанское и Вятское ополчение к военным действиям.

Александр Дмитриевич Гурьев (1786 – 1865) был сыном министра финансов Д.А. Гурьева. В 1812 г. в чине действительного статского советника вступил в 3-й ополченческий округ. В феврале 1813 г. стал начальником Казанского и Вятского ополчения. Во главе ополчения оставался до его роспуска в 1814 г. В 1815 г. во время «ста дней» Наполеона, командуя 2-й бригадой 12-й пехотной дивизии, участвовал в походе во Францию. В 1827 г. был произведен в генерал-лейтенанты, в 1828 г. стал сенатором, в 1832 г. – членом Военного совета, в 1835 г. – киевским военным губернатором, в 1839 г. – членом Государственного Совета. Под руководством молодого, честолюбивого и храброго А.Д. Гурьева Казанское и Вятское ополчение прошло испытание на прочность в боях и походах.

Зимой 1812 г. ополчение 3-го округа готовилось к возможному участию в военных действиях. В Нижнем Новгороде 10 000 ружей поступили на вооружение Костромского, Казанского и Вятского ополчений, а также частично Симбирского и Пензенского. Всего на  39 930 ратников 3-го округа, собранных к декабрю 1812 г., приходилось 21 297 ружей. Обеспечение ратников огнестрельным оружием продолжалось и в 1813 г. Рескриптом от 8 ноября 1812 г. П.А. Толстому Александр I предуведомлял о том, что «вверенное вам ополчение должно быть в готовности к выступлению в поход» по направлению «из Нижняго Новгорода на Муром, Рязань, Орел и Глухов и расположиться в губерниях Малороссийских». 18 декабря 1812 г. последовал приказ Александра I П.А. Толстому о выступлении в поход. Поволжское ополчение, имея в своих рядах 66 310 ратников и 72 артиллерийских орудия, из разных мест выступило к назначенным пунктам [28, с. 198].

4 января 1813 г. из Казани в поход выступило Казанское и Вятское ополчение. Накануне похода оно было сведено в один пехотный полк численностью 2 703 человека под командованием подполковника Н.Н. Чичагова и 2 конных сотни общей численностью 274 человека. В нем состояло 6 штаб-офицеров, 64 обер-офицера, 228 урядников, 2 681 рядовой воин. Пехотинцы были вооружены ружьями со штыками и пиками, конные воины – саблями, пиками и пистолетами. Часть воинов осталась в Казани и присоединилась к резервному ополчению. В резерве была оставлена большая часть вятских ополченцев из крестьян. Из ратников, оставшихся в Казани, вскоре по домам были распущены «неспособные», а затем, в связи с роспуском резервного ополчения, и «все, кроме находившихся в походе». В поход отправились вятчане, занимающие в ополчении офицерские должности, а также добровольцы [29, с. 38].

Маршрут продвижения Казанского и Вятского ополчения пролегал от Казани через Нижний Новгород, Муром, Рязань, Орел, Курск и Киев к Новоградволынску. Поход проходил в тяжелых зимних условиях. По пути часть воинов была оставлена в госпиталях. Среди госпитализированных оказалось 2 обер-офицера, 3 урядника и 81 рядовой воин. Кроме того, 16 воинов умерли, а 4 исчезли. Учитывая экстремальные условия зимнего похода, потери казанских и вятских ополченцев (около 4 % от первоначального состава) были невелики. В марте 1813 г. Казанское и Вятское ополчение достигло Малороссии. Здесь его ожидали новые трудности – началось вскрытие рек. В условиях ледохода ополченцам было затруднительно переправляться через реки. Кроме того, нарушались коммуникационные связи. Тем не менее, в мае 1813 г. Казанское и Вятское ополчение, шедшее в арьергарде ополченческого корпуса П.А. Толстого, достигло назначенного пункта – Новоградволынска [30, с. 32-35].

В осеннюю кампанию 1813 г. ополченческому корпусу П.А. Толстого совместно с регулярными войсками следовало занять укреплённые позиции французов на реке Эльбе. Река Эльба с городами – крепостями Дрезденом, Магдебургом и Гамбургом представляла собой мощную оборонительную линию. Главным опорным пунктом французов на Эльбе был Дрезден с 36-тысячным гарнизоном под командованием маршала Л. Сен-Сира. В конце сентября части Польской армии Л.Л. Беннигсена приступили к осаде крепостей на Эльбе. К Дрездену был направлен корпус генерал-лейтенанта Маркова (6 тысяч человек) и 24 тысячи ополченцев (в том числе Казанское и Вятское ополчение) под общим командованием генерал-лейтенанта Толстого. Другие части Поволжского ополчения были направлены на осаду крепости Глогау на Одере.

К 1 октября 1813 г., сломив сопротивление неприятеля на подступах к Дрездену, войска П.А. Толстого подступили к столице Саксонии. Первую серьезную попытку снять осаду Дрездена маршал Сен-Сир предпринял 5 октября. В 4 часа утра со стороны Мейсена показались французские войска, идущие на помощь осажденному дрезденскому гарнизону. Они атаковали русские позиции. В 7 часов утра 20 000 французов 4-мя колоннами выступили из Дрездена. В результате 12-часового боя Л. Сен-Сиру удалось снять осаду Дрездена и оттеснить от него русские войска на 5 – 10 километров. Однако русские солдаты и ополченцы, «выказав врожденную им храбрость, сражались упорно» и только под угрозой окружения организованно отступали. В донесении командующему Польской армией Л.Л. Беннигсену П.А. Толстой отмечал, что «ополчения были в первый раз в деле столь хороши, что даже превзошли все ожидания в оном». При этом были взяты в плен 4 французских офицера и 186 солдат [31, с. 88].

Создав мощную ударную группировку в Дрездене и дождавшись поддержки извне, маршал Сен-Сир в результате внезапного массированного наступления рассчитывал не только снять осаду, но и разгромить русских. Но ни фактор неожиданности, ни численное превосходство не позволили французам нанести группировке П.А. Толстого крупное поражение. Им удалось лишь оттеснить русских от Дрездена. При этом русские регулярные войска и ополченцы, впервые участвующие в серьёзном сражении, продемонстрировали умение правильно чередовать оборону с отступлением в зависимости от изменения обстановки на поле боя. Занимая выгодные для обороны возвышенные участки местности, они наносили атакующим французам потери, а затем организованно отступали, уводя с собой пленных.

Через несколько дней, разобравшись в обстановке, генерал-лейтенант Толстой и генерал-лейтенант Марков снова двинули войска на Дрезден. 10 октября неприятельские отряды были атакованы и разбиты у деревни Локвиц и под Максеном, а отряд генерал-майора Иванова штурмом взял город Пирну. 12 октября русские заняли деревни Обер-Геслиц, Вендиш, Карлсдорф, Поссендорф, Вельшуфье. Французы были атакованы и выбиты с высот у деревни Бодриц. А в селении Нетниц было отбито 700 раненых русских и союзных военнопленных. 15 октября отряд генерал-майора Булатова атаковал неприятеля, расположившегося у деревень Прохлиц и Никкерн и опрокинул его за деревню Лейбниц. В тот же день Казанское и Вятское ополчение (Казанский полк), а также 3-й Нижегородский и 1-й Рязанский полки с 6-ю орудиями под общим командованием А.Д. Гурьева форсировали Эльбу, заняв плацдарм на ее правом берегу и установив связь с австрийскими войсками. К 16 октября, расчистив дальние подступы к Дрездену, русские войска осторожно, но верно вновь приблизились к столице Саксонии. Двадцатитысячный австрийский корпус под командованием И. фон Кленау также приближался к Дрездену. На этот раз обстановка складывалась не в пользу маршала Сен-Сира. После поражения Наполеона в «битве народов» под Лейпцигом 4 – 7 октября он не мог рассчитывать на помощь извне.

16 октября начались бои на ближних подступах к Дрездену. Французы были выбиты из деревень Лейбниц, Гистриц и Добриц. 17 октября по диспозиции П.А. Толстого русские войска перешли в общее наступление. Армейские части и ополченцы внезапно атаковали неприятеля одновременно на всех пунктах, прикрывающих подступы к Дрездену. В результате наступления 17 октября Дрезден был полностью блокирован. В последующие дни, основательно приступив к осаде, русские воздвигали вокруг Дрездена редуты и флеши. Французы безуспешно пытались помешать строительству, ведя артиллерийский огонь. Малоэффективность артиллерийского обстрела побудила дрезденский гарнизон к активным действиям. 22 октября на рассвете неприятель совершил вылазку, но у редута при деревне Рекниц был остановлен и отброшен. 24 октября в 4 часа дня французы двумя колоннами вышли из Дрездена и, продвигаясь вдоль реки Вессериц, атаковали позиции русских у деревни Пляуен. Однако и здесь неприятель был отброшен и преследуем до городских укреплений. Все попытки французов изменить в свою пользу ход военных действий потерпели крах. Итогом стала деморализация войск и утрата надежды отстоять крепость.

25 октября маршал Сен-Сир предпринял попытку вырваться из осажденного Дрездена. На рассвете неприятельская колонна, состоящая из 8 000 пехотинцев и 300 кавалеристов при поддержке артиллерии пошла на прорыв по направлению к Торгау и Виттенбергу, создавая коридор для остальных войск. Однако неприятель был остановлен и отброшен к городу. Затем русские позиции атаковали 14 000 французов под командованием генерала Мутона. В течение всего дня шло ожесточенное сражение, в котором французы упорно атаковали, а русские столь же упорно оборонялись.

Стойкость и массовый героизм в этом сражении проявили ратники Нижегородского, Рязанского, Казанского и Вятского ополчений. Сдержав натиск неприятеля и расстроив его ряды, ополченцы во главе с начальником Казанского и Вятского ополчения А.Д. Гурьевым перешли в контратаку и отбросили противостоящие им французские части к Дрездену. Об этом сражении в донесении А.Д. Гурьеву начальник пешего полка Казанского и Вятского ополчения подполковник Н.Н. Чичагов сообщал: «Имею честь донесть Вашему превосходительству о зделанной отаке на наши аванпосты. Находились в передовых постах поручик Иглин с ротою. Которого подкрепить посланы были подпоручики Ларионов и Гаврилов и прапорщик Иванов со стрелками удерживали стремление многочисленного неприятеля. В колоннах же командовали баталионами прикрывавшими артиллерию капитан Ростовцев и штабс-капитан Иванов и артиллерии поручик Бланк. Которые собою подавали пример неустрашимости при удержании покушения неприятеля и подкрепляли стрелков, с коими неоднократно опрокидывали и прогоняли неприятеля…».

Исход сражения стал ясен к вечеру, когда измотанные французские войска отступили в город. В донесении Л.Л. Беннигсену П.А. Толстой сообщал: «…неприятель, видя, что все покушения остаются тщетными и его намерения прорваться совершенно уничтожились мужеством российских войск, воспользовавшись темнотой ночи, отступил во всех пунктах…». При этом отдельные неприятельские отряды сумели прорваться к Рейхенбергу, но и они были отброшены к Дрездену австрийскими войсками. Французские войска не сумели осуществить прорыв из осажденной крепости. Это окончательно подорвало их волю к сопротивлению. По условиям капитуляции французы передавали союзникам все имеющееся у них оружие, в том числе 244 пушки, денежную кассу и казенное имущество. Было взято трофеев на сумму не менее 5 миллионов руб. Сдались в плен маршал Сен-Сир, 32 генерала, 1 759 офицеров, 33 744 солдата [32, с. 41-44].

Таким образом, поставленная командованием Польской армии перед ополченческим корпусом П.А. Толстого задача по блокированию и взятию Дрездена была решена. Впечатляют обстоятельства и скорость проведения данной военной операции. В течение месяца русские войска успели осадить Дрезден в первый раз, затем отступить под давлением превосходящих сил неприятеля, затем вновь осадить Дрезден, регулярными победами сломить волю французского гарнизона к сопротивлению и принудить его к капитуляции. Операция по взятию Дрездена в октябре 1813 г. стала одной из самых ярких и убедительных побед русских войск в наполеоновских войнах.

В боях под Дрезденом отличились ратники Казанского и Вятского ополчения. Ими были проявлены хладнокровие и стойкость в обороне, храбрость и стремительность в контратаках. Наблюдалось четкое взаимодействие различных подразделений ополчения, эффективное действие артиллерии. Командный состав показал грамотное управление и личное мужество. В итоге особо отличившиеся офицеры – ополченцы были награждены орденами, а рядовые – знаками отличия ордена Святого Георгия. Так, командир Казанского полка подполковник Н.Н. Чичагов был представлен к награждению орденом Святого Георгия 4-й степени. О его заслугах в наградном списке сообщается следующее: «Находясь со вверенным ему полком, в делах бывших при Дрездене с примерным мужеством, а особенно отличною храбростию своею и благоразумным распоряжением, способствовал к успешному окончанию дела бывшаго 25 октября». Избранный в ополчение дворянством Вятской губернии надворный советник капитан Иван Ростовцев был представлен к награждению орденом Святой Анны 2-го класса. О его заслугах сообщается: «Командуя баталионом, находился во всех делах бывших при Дрездене, в особенности отличился в сражении 25 октября». Штабс-капитан Казанского полка Иванов был представлен к награждению орденом Святой Анны 3-го класса. О его заслугах говорится следующее: «В делах бывших при Дрездене, подавая пример подчиненным, весьма много содействовал к отражению неприятеля» [32, с. 41-44].

В начале декабря 1813 г. корпус П.А. Толстого был направлен из Дрездена на осаду Магдебурга, а затем и Гамбурга. После капитуляции маршала Л. Сен-Сира комендантом Дрездена был назначен герой сражения 25 октября А.Д. Гурьев, который вскоре стал генерал-майором, а дрезденский гарнизон составили Казанский и 3-й Нижегородский ополченческие полки. Встретив в Дрездене окончание войны, казанские и вятские ополченцы продолжали нести гарнизонную службу до 10 сентября 1814 г. Затем по распоряжению главнокомандующего русской армией генерал-фельдмаршала М.Б. Барклая де Толли и командующего Польской армией Л.Л. Беннигсена в связи с роспуском ополчения Казанское и Вятское ополчение было отпущено домой [33, с. 10-13].

В феврале 1815 г. казанские и вятские ополченцы вернулись в свои губернии. Вернулись домой и 70 вятских ратников батальона великой княгини Екатерины Павловны [34, с. 40]. В губернии прошли празднования в честь победы над наполеоновской Францией [35, с. 172]. Отличившиеся вятские ополченцы и солдаты получили награды и пенсионы [36, с. 140].

Решающей силой в разгроме наполеоновских войск в Европе стала русская регулярная армия. Важную роль, приблизившую час победы в Освободительной войне, сыграло народное ополчение. На его долю выпали блокада и взятие крупных неприятельских крепостей с многочисленными гарнизонами. Командующий Польской армией Л.Л. Беннигсен в специальном приказе отметил особую роль в решении этой задачи ополченческого корпуса П.А. Толстого: «…Те полки ополчения под начальством графа П.А. Толстого, которые употреблялись под Дрезденом, Магдебургом и Гамбургом, более других имели трудов и случаев к отличию, которое и действительно оказали во всех противу неприятеля делах и потому войска сии заслуживают особенного уважения за деяния свои на берегах Эльбы…» [37, с. 66]. Вятское народное ополчение, пройдя путь от Вятки до Эльбы, внесло свой вклад в решение важной тактической задачи, ставшей составной частью стратегического замысла русского военного командования в осеннюю кампанию 1813 г.

1. Цеглеев Э.А. Роль провинции в процессе исторического развития России // Гуманитарные научные исследования. – 2014. – № 2. – С. 24-27.
2. Цеглеев Э.А. Провинция как структурный компонент системы Российской империи в эпоху наполеоновских войн (на примере Вятской губернии) // Известия РГПУ им. А.И. Герцена. – 2008. – № 35 (76). – С. 366-372.
3. Цеглеев Э.А. Угроза вторжения армии Наполеона в Россию в 1806 г. и создание Земского Войска // Политика, государство и право. – 2014. – № 3. – С. 46-51.
4. Цеглеев Э.А. Земское Войско России 1806-1807 гг. // Политика, государство и право. – 2014. – № 3. – С. 56-59.
5. Цеглеев Э.А. Земское Войско Вятской губернии 1806-1807 гг. // Политика, государство и право. – 2014. – № 3. – С. 60-64.
6. Цеглеев Э.А. Расформирование Земского Войска Вятской губернии // Политика, государство и право. – 2014. – № 3. – С. 65-68.
7. Народное ополчение в Отечественной войне 1812 г. Сборник документов. М., 1962.
8. Бондаренко В.К. Вятское народное ополчение в Отечественной войне 1812 г. Киров. 1943.
9. Отечественная война и граждане Вятки. – Вятская речь. 1912, № 191.
10. Материалы для истории Отечественной и Освободительной войны 1812 – 1813 – 1814 гг. по Вятской губернии. – Труды Вятской ученой архивной комиссии. 1912, вып. 3, отд. 2.
11. Цеглеев Э.А.  Крепостные крестьяне Вятской губернии в народном ополчении 1812 г. // Гуманитарные научные исследования. – 2014. – № 11. – С. 25-28.
12. Цеглеев Э.А. Ополчение Вятской губернии в 1812-1814 гг. // Вопросы истории. – 2010. – № 6. – С. 86-98.
13. Цеглеев Э.А.  Вятские добровольцы в народном ополчении 1812 г. // Гуманитарные научные исследования. – 2014. – № 11. – С. 44-47.
14. Цеглеев Э.А. Участие Вятской губернии в Отечественной и Освободительной войнах 1812-1814 гг. – Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. – Нижегородский государственный архитектурно-строительный университет. – Нижний Новгород, 2009.
15. Цеглеев Э.А. Система управления и административное устройство Вятской губернии в начале XӀX века // Современные научные исследования и инновации. – 2014. – № 10. – С. 215-218.
16. Цеглеев Э.А. «Добавочное» ополчение Вятской губернии в 1812-1813 гг. // Гуманитарные научные исследования. – 2014. – № 2. – С. 28-32.
17. Цеглеев Э.А. Военно-демографическая политика России в эпоху наполеоновских войн // Политика, государство и право. – 2014. – № 3. – С. 52-55.
18. Цеглеев Э.А. Структура населения Вятской губернии в первой трети XIX века // История и археология. – 2014. – № 9. – С. 57-60.
19. Цеглеев Э.А. Социальная инфраструктура Вятской губернии в начале XIX века // История и археология. – 2014. – № 9. – С. 64-67.
20. Цеглеев Э.А. Благотворительность в Вятской губернии в эпоху наполеоновских войн // Современные научные исследования и инновации. – 2014. – № 4. – С. 164-168.
21. Цеглеев Э.А. 82-й рекрутский набор 1812 г. в Вятской губернии // Современные научные исследования и инновации. – 2014. – № 4. – С. 158-163.
22. Цеглеев Э.А. Размещение военнопленных Великой армии Наполеона в Вятской губернии в 1812-1813 гг. // Гуманитарные научные исследования. – 2014. – № 2. – С. 33-36.
23. Цеглеев Э.А. Содержание военнопленных Великой армии Наполеона в Вятской губернии в 1812-1814 гг. // Гуманитарные научные исследования. – 2014. – № 2. – С. 41-44.
24. Цеглеев Э.А.  Содержание военнопленных Великой армии Наполеона в Вятской губернии в 1813-1816 гг. // История и археология. – 2015. – № 1. – С. 41-44.
25. Цеглеев Э.А.  Поставка вятских лошадей в русскую кавалерию весной 1813 г. // История и археология. – 2015. – № 2. – С. 99-103.
26. Цеглеев Э.А.  Поставка вятских лошадей в русскую кавалерию летом 1813 г. // История и археология. – 2015. – № 2. – С. 104-106.
27. Цеглеев Э.А.  Ополчение 1812 г. Формирование Казанского полка // Современные научные исследования и инновации. – 2014. – № 12. – С. 17-20.
28. Бабкин В.И. Народное ополчение в Отечественной войне 1812 г. М. 1962.
29. Апухтин В.Р. Казанское дворянское ополчение. 1812 – 1813 – 1814 гг. М. 1912.
30. Цеглеев Э.А.  Казанский ополченческий полк: от Волги до Эльбы // Современные научные исследования и инновации. – 2014. – № 12. – С. 32-35.
31. Бабкин В.И. К вопросу о военных действиях народного ополчения в Освободительном походе 1813 – 1814 гг. – Военно-исторический журнал. 1972, № 6.
32. Цеглеев Э.А.  Казанский ополченческий полк в боях под Дрезденом осенью 1813 г. // Современные научные исследования и инновации. – 2014. – № 12. – С. 41-44.
33. Цеглеев Э.А.  Казанский ополченческий полк в 1814 г. // История и археология. – 2015. – № 1. – С. 10-13.
34. Цеглеев Э.А. Батальон великой княгини Екатерины Павловны в осенней военной кампании 1813 г. // Гуманитарные научные исследования. – 2014. – № 2. – С. 37-40.
35. Цеглеев Э.А. Празднование в 1814 г. в Вятской губернии «Дня Победы» над наполеоновской Францией // Современные научные исследования и инновации. – 2014. – № 4. – С. 169-173.
36. Цеглеев Э.А. «Комитет, Высочайше учреждённый в 18-й день августа 1814 года» в Вятской губернии // Вопросы истории. – 2014. – № 2. – С. 138-141.
37. Цеглеев Э.А. Отечественная война 1812 г. и Народное ополчение России // История и археология. – 2015. – № 1. – С. 64-67.

Все статьи автора «Цеглеев Эдуард Александрович»