УДК 343.1

ПРОЦЕССУАЛЬНЫЙ ПОРЯДОК И ПРАКТИКА КОМПЕНСАЦИИ МОРАЛЬНОГО ВРЕДА В ПОРЯДКЕ ИНСТИТУТА РЕАБИЛИТАЦИИ

Юнусов Ахат Ахнафович1, Гаврилюк Руслан Владимирович2
1Института экономики, управления и права (г. Казань), Доктор юридических наук, доцент, профессор кафедры уголовного права и процесса
2Нижнекамский муниципальный институт, Кандидат юридических наук, доцент

Аннотация
В статье рассматриваются наиболее актуальные вопросы института компенсации морального вреда. Наибольшее внимание уделено проблемам определения понятия морального вреда, субъекта, имеющего право на компенсацию морального вреда, оснований, размера и формы компенсации. Вносятся предложения по совершенствованию уголовно-процессуального законодательства.

Ключевые слова: компенсация, моральный вред, общество, реабилитация, социальное положение, уголовный процесс


THE PROCEDURE AND PRACTICE OF INDEMNIFICATION THE MORAL HARM IN THE ORDER OF THE INSTITUTE REHABILITATION

Yunusov Akhat Ahnafovich1, Gavrilyuk Ruslan Vladimirovich2
1Institute of economics, management and law (Kazan), Doctor of legal sciences, associate professor, professor of the department of criminal law and process
2Nizhnekamsk municipal Institute, Candidate of legal Sciences, associate professor

Abstract
In the given article modern questions of institute of moral harm indemnification are considered. Special attention is given to the definition of moral harm, person entitled to compensation for moral harm, bases, size and form of compensation. Proposals on improvement of the criminal procedure law.

Библиографическая ссылка на статью:
Юнусов А.А., Гаврилюк Р.В. Процессуальный порядок и практика компенсации морального вреда в порядке института реабилитации // Политика, государство и право. 2014. № 5 [Электронный ресурс]. URL: https://politika.snauka.ru/2014/05/1670 (дата обращения: 14.07.2023).

Помимо возмещения имущественного вреда уголовно-процессуальное законодательство предусматривает для реабилитированного возможность «…устранения последствий морального вреда» (ч. 1 ст. 133, чч. 1, 3, 4 ст. 136 УПК) и денежную компенсацию за причиненный моральный вред (ч.  2 ст. 136 УПК). Таким образом, законодатель, как бы, разделяет возмещение морального вреда на два относительно самостоятельных подвида: в неимущественном и денежном (стоимостном) выражении.

Неимущественная составляющая подобного возмещения предполагает принесение официального извинения реабилитированному от имени государства, которое приносит прокурор (ч. 1 ст. 136 УПК) и, возможное, опровержение (в СМИ или по месту работы, учебы, постоянного места жительства) сведений порочащего характера (чч. 3, 4 ст. 136 УПК).

Остановимся на этих моментах, ибо, как отмечено в российской уголовно-процессуальной доктрине, в названных нормах налицо определенная пробельность нормативного регулирования. Прежде всего, в ч. 1 ст. 136 УПК не указано какой именно прокурор и в какие сроки приносит официальные извинения реабилитированному от имени государства. Практика применения института реабилитации (в указанной части) также указывает на манкирование большинством прокуроров этой императивной, по сути, обязанности. В данной связи непосредственно в нормах УПК РФ необходимо определить должностное лицо прокуратуры, обязанное принести реабилитированному названное извинение, определив при этом сроки и форму его принесения [1, с.132].

Мы в принципе солидарны с теми учеными, которые полагают, что при прекращении производства по уголовному делу по реабилитирующим основаниям единственно легитимным субъектом подобного извинения выступает прокурор района (города), надзиравший  с момента возбуждения уголовного дела и уполномоченный в течение 24 часов прекратить дело. По смыслу норм ст. 146 УПК, именно он является руководителем уголовного преследования, принимая, в том числе решения, связанные с реализацией публичного уголовного преследования, внесением тех или иных решений стороны обвинения в суд (ч. 2 ст. 29, ст. 221-222, 226 УПК) и т. п.

При реабилитирующем прекращении уголовного дела в суде или вынесении оправдательного приговора в качестве управомоченного субъекта подобного извинения, несмотря на неоднозначную позицию ВС РФ [2],  должен выступать уже прокурор, утвердивший обвинительное заключение и направивший это дело в суд. Он же (в силу единства и централизации органов прокуратуры) обязан принести извинения в том случае, если состоявшееся судебное решение было отменено кассационной или надзорной инстанцией, так как поддерживаемое им обвинение не нашло своего подтверждения в (вышестоящем) суде. Перелагать названную процессуальную обязанность непосредственно на прокурора, поддерживающего обвинение в суде первой или вышестоящей инстанции, на наш взгляд, нецелесообразно. Во-первых, в силу того, что он все же связан обвинением, изложенным в обвинительном заключении (ст. 252 УПК). Во-вторых, в случае отказа от поддержания подобного обвинения он, как известно, в императивном порядке обязан согласовать свою позицию с вышестоящим прокурором, который, в свою очередь, вправе заменить  его другим государственным обвинителем. Таким образом, «распорядителем» обвинения он, по сути, не является.

Мы также принципиально против того, что в случае отмены обвинительного приговора вышестоящим судом и постановлении, соответственно, оправдательного приговора или прекращении уголовного дела по реабилитирующим основаниям, надлежащим субъектом принесения подобных извинений реабилитированному должен выступать председатель суда, где был постановлен (названный) обвинительный приговор.

Во-первых, ни судья, постановивший данный приговор, ни, тем более,  председатель суда, не являются инициаторами и распорядителями уголовного преследования в отношении обвиняемого. Во-вторых, вышестоящий суд, отменяя вынесенное решение, может исходить не только из исследованных судом первой инстанции доказательств, но и из дополнительно представленных сторонами материалов. В-третьих, в отличие от строго централизованных органов прокуратуры, судьи независимы при отправлении правосудия, и председатель суда не вправе вмешиваться в процесс формирования внутреннего убеждения судей, предрешать их выводы в итоговых решениях. В данной связи законодатель, безусловно, прав указывая в качестве управомоченного субъекта названных извинений именно прокурора, как распорядителя обвинения.

Что касается (предельных) сроков принесения подобного извинения, то они, как представляется, должны быть неразрывно связаны с сутью акта юридической реабилитации и моментом вступления его в законную силу.

На наш взгляд, при прекращении производства по уголовному делу по реабилитирующим основаниям на досудебном этапе производства по делу названные извинения должны быть принесены реабилитированному (в письменной форме) одновременно с направлением ему копии постановления о прекращении производства по делу. В ином случае, управомоченный прокурор должен отменить данное постановление (ст. 214 УПК), как не основанное на законе, и дать указание о продолжении предварительного расследования и, следовательно, уголовного преследования обвиняемого (подозреваемого).

При прекращении уголовного дела в суде прокурор должен: либо воспользоваться своим правом на обжалование данного решения в суде вышестоящей инстанции и, при неудовлетворении своего представления, принести названные извинения, приложив их непосредственно к копии кассационного определения суда, направляемого реабилитированному. Либо отказаться от внесения кассационного представления и принести извинения не позднее истечения срока на обжалование и вступления (реабилитирующего) решения в законную силу [1, с.132.] .

При реабилитирующей (полной или частичной) отмене судебных решений в суде надзорной инстанции названные извинения должны быть принесены (названным) прокурором непосредственно по вынесении этого решения судом надзорной инстанции, либо направлены реабилитированному в письменной форме вместе с копией надзорного постановления (определения) суда.

Кроме названных выше моментов М.В. Максименко справедливо указывает на то, что нормы гл. 18 УПК не учитывают ряд принципиальных положений гражданско-правового регулирования идентичных, по сути, отношений. К примеру, ч. 1 ст. 133 УПК в качестве одного из видов возмещения вреда указывает на «…устранение последствий морального вреда», что является некорректным с позиций цивилистической трактовки этой категории.

Чтобы понять суть (озвученной выше) проблемы следует определиться в самом понятии морального вреда. Впервые его развернутое определение (применительно к уголовному судопроизводству России) дано в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 20 декабря 1994 г. № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» (в ред. постановлений от 25 октября 1996 г. № 10 и от 15 января 1998 г. № 1)[3].

В том же контексте понятие морального вреда воспринято в нормах ст. 151 ГК РФ, где под ним, прежде всего, понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной  жизни) или нарушающие его личные неимущественные права (право авторства и т. п.).

Пленум также разъясняет, что моральный вред может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, временным ограничением или лишением каких-либо прав; физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья, либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий[4, с. 150].

Таким образом, причинение морального вреда связано, прежде всего, с нарушением личных неимущественных прав и нематериальных благ реабилитированного, которые, – как не раз отмечалось в теории гражданского права, – обладают свойством невосстанавливаемости. Это, в свою очередь, означает, что нематериальные блага в случае их нарушения не подлежат полному восстановлению, приведению их в первоначальное (исходное) состояние. Речь, следовательно, может идти лишь об определенной денежной компенсации перенесенных страданий, а не об устранении их негативных последствий.

Следует согласиться в этом вопросе и с мнением А. Эрделевского, верно отмечающего, что «…ответственность за причинение морального вреда имеет явно выраженный компенсационный характер. Вряд ли есть необходимость доказывать, что оценка страданий в деньгах или иной материальной форме невозможна. Материальная компенсация за причинение морального вреда призвана вызвать положительные эмоции, которые могли бы максимально сгладить негативные изменения в психической сфере личности, обусловленные перенесенными страданиями»[5, с.17].

При определении размера (названной) компенсации суд, очевидно, должен исходить из критериев, предусмотренных статьями 151 и 1101 ГК РФ, в числе которых прежде всего учету подлежит: степень нравственных или физических страданий, качественная характеристика которых, во-первых, прямо зависит от индивидуальных особенностей того или иного лица; во-вторых, от самого характера причиненного вреда. Однако, поскольку каждый из этих критериев требует специальных познаний для их определения объективно необходимо назначение и производство судебно-психологической экспертизы.

Специалисты-психологи рассматривают страдание как одну из фундаментальных эмоций, сигнализирующую человеку о воздействии на него неблагоприятных факторов, а также как собственно процесс неприятных переживаний человеком воздействующих на него негативных факторов физического, социального [8], нравственного и т. п. характера. Основными проявлениями посттравматического стрессового состояния являются нервно-психические  расстройства: фиксированность на травмирующих событиях в виде навязчивых воспоминаний, бессонницы, апатии, суицидальных намерений, обиды.

Каждый из названных факторов, безусловно, должен быть учтен судом при определении (возможной) суммы компенсации. В качестве дополнительных критериев достоверности подобной оценки в российской уголовно-процессуальной доктрине предлагают учесть:

  • социальное положение реабилитированного: место его работы, должность, наличие и количество лиц, находящихся на его постоянном иждивении; государственные награды и статус в обществе [10], образование; национальность и т. п. факторы;
  • психофизиологические особенности реабилитированного: пол, возраст, темперамент, характер, состояние здоровья и т. п.;
  • постстрессовое состояние реабилитированного: обострение или появление новых хронических заболеваний, получение инвалидности, необходимость протезирования, длительного (постоянного) лечения.

Логическим следствием данного вывода, – отмечает И.А. Михайлова [9], – является предположение о возможности дополнения ст. 1070 и 1100 ГК РФ указанием на то, что при возмещении гражданину вреда, причиненного незаконными действиями правоохранительных органов, суд должен учитывать не только глубину и тяжесть его физических и нравственных страданий, но и имущественное положение потерпевшего. Однако это, как известно, противоречит закону, принимающему во внимание имущественное положение только причинителя вреда и только в тех случаях, когда в этом качестве выступает гражданин (п. 3 ст. 1083 ГК РФ), а также принципу равенства всех участников гражданских правоотношений (п. 1 ст. 1 ГК РФ). В данной связи нам также трудно разделить изыскания названных авторов.

 Учитывая объективные сложности, в том числе и для самого реабилитированного, в доказывании каждого из названных (выше) обстоятельств, и в целом негативных последствий морального вреда в теории уголовно-процессуальной науки все чаще обосновывается тезис о необходимости нормативного закрепления презумпции морального вреда. Суть данной презумпции (в различных ее вариациях) заключается в том, что в случае юридической реабилитации реабилитированный имеет безусловное право на денежную компенсацию со стороны государства [11, с.94], в так называемом бесспорном порядке; без специального доказывания (наступивших) негативных последствий, без специального судебного решения; ex officio – в силу закона.

Варианты   и суммы подобных выплат, безусловно, могут обсуждаться. К примеру, от строго фиксированных и определенных в законе (постановлении правительства или инструкции) сумм, до возможных минимальных и максимальных пределов, в рамках которых суд или иной управомоченный орган может варьировать (индивидуализировать) названные компенсационные выплаты. Вопрос, в принципе: о нормативном закреплении указанных выплат и определении их источника. Названное предложение тем более продуктивно, что строго фиксированные суммы, к примеру, легко могут быть установлены за каждый день пребывания обвиняемого (подозреваемого) под стражей, в психиатрическом или медицинском стационаре, при исчислении сроков применения иных мер процессуального принуждения и т. п.

Юридическим основанием подобных выплат должен служить сам акт реабилитации, вступивший в законную силу, не требующий специального обращения реабилитированного в управомоченный орган. Фактическим основаниям – презумпция нравственных и т. п. страданий, связанных с незаконным уголовным преследованием,  применением мер процессуального принуждения. При несогласии с размерами данных выплат реабилитированный, безусловно, вправе обратиться за разрешением вопроса о дополнительных выплатах в управомоченный суд, обосновывая свои возражения, доказывая степень и тяжесть перенесенных страданий, наступивших негативных последствий.

Сказанное тем более актуально, что на практике суды, как правило, удовлетворяют заявленные исковые требования частично; нередко допускают случаи неоправданно заниженных сумм компенсации, что, в свою очередь, не всегда может полностью загладить тяжкие негативные последствия допущенного в отношении граждан вреда, связанного с незаконным уголовным преследованием.

 Известно и то, что согласно ч. 2 ст. 136 УПК иски о денежной компенсации за причиненный моральный вред предъявляются в порядке гражданского судопроизводства. Эта позиция законодателя, как правило, объясняется тем, что в случае прекращения уголовного преследования (уголовного дела) на досудебном этапе размер компенсации, по идее, должен определяться органами предварительного расследования, а это противоречит закону. В частности, в соответствии со ст. 151, 1101 ГК РФ только суд может возложить обязанность денежной компенсации морального вреда и определить ее размер.

Последнее, возможно, и справедливо. Однако на обсуждение может быть поставлен вопрос: почему к сфере сугубо публичных, уголовно-процессуальных по сути отношений, постоянно применяются положения гражданско-правового оборота, основанные на кардинально иных началах?

Поэтому возражения, прежде всего, вызывает позиция законодателя, в соответствии с которой требование реабилитированного о денежной компенсации морального вреда подлежит разрешению исключительно в порядке гражданского судопроизводства (ч. 2 ст. 136 УПК), а не по правилам УПК РФ. Нам представлялось, что законодатель, научная доктрина и судебно-следственная практика уже достаточно определились в этом (достаточно обсужденном) вопросе.

Еще в 1990-е годы учеными-процессуалистами, в частности С. Нарижним, была обоснована возможность объединения требований о возмещении имущественного и морального вреда в одно производство  при вынесении решения о невиновности лица в судебной инстанции [1, с. 133].

Серьезной критике были подвергнуты и утверждения (ряда процессуалистов[10, с. 56]) о том, что компенсация морального вреда – это прерогатива исключительно гражданско-правовых отношений, поскольку такое понимание вопроса серьезно преуменьшает значимость морального вреда в уголовном процессе. К примеру, как отмечал Н.В. Кривощеков, «…подобный подход не отражает специфику морального вреда в уголовном процессе как значимого для производства по уголовному делу обстоятельства и не учитывает моральный вред как юридический факт являющийся основанием возникновения в уголовном деле участника (потерпевшего)» [21, с.2].

Основания возникновения и (последующего) возмещения вреда реабилитированному также всецело относятся к сфере публичных уголовно-процессуальных отношений. Закономерно возникает вопрос: в силу каких обстоятельств законодатель, в отличие, например, от  производства по гражданскому иску в уголовном процессе (ст. 44, 54, ч. 2 ст. 309 УПК), отходит от уголовно-процессуальных процедур компенсации морального вреда, настаивая на исковом производстве.

На наш взгляд, в контексте социального назначения уголовного судопроизводства России (ст. 6 УПК), более эффективного обеспечения прав и законных интересов реабилитированного, обеспечения процессуальной экономии и оптимизации процедур уголовно-процессуального института реабилитации, следует устранить это противоречие норм гл. 18 УПК. Необходимо наделить суды правомочием разрешать этот вопрос непосредственно в порядке уголовного судопроизводства, одновременно с разрешением вопроса о возмещении имущественного и т. п. вреда; правда, в отличие от искового производства, только в течение общих сроков исковой давности [4, с. 150].

Иначе должен быть решен вопрос при применении реабилитирующих оснований на досудебном этапе производства по делу. Представляется, что презюмируемая компенсация морального вреда вполне может быть выплачена  реабилитированному по (реабилитационному) постановлению следственных органов. Что касается его возможных требований о дополнительной компенсации перенесенных страданий, то их следует предъявлять в суд и разрешать  по общим правилам ст. 399 УПК, используя при этом аналогию норм и процедур ч. 5 ст. 135 УПК. При этом сроки подобного обращения должны быть поставлены в зависимость от  общих сроков исковой давности, предусмотренных для защиты нарушенного права.

В связи с вышеизложенным нормы ч. 2 ст. 136 УПК, на наш взгляд, следует сформулировать в следующей редакции: «Денежная компенсация морального вреда причиненного реабилитированному состоит из презюмированного морального вреда, который возмещается государством в денежной форме в императивном порядке вне зависимости от, соответствующего, обращения реабилитированного, и возможных дополнительных компенсационных выплат, которые выплачиваются реабилитированному по решению суда в несогласия реабилитированного с размерами презюмируемого компенсационного возмещения.  При этом возможная дополнительная компенсация морального вреда реабилитированному в денежном выражении производится по соответствующему требованию реабилитированного и по правилам статьи 138 настоящего Кодекса» [4, с. 150].

Обратимся к другим формам «компенсации» морального вреда. Как правило, факт уголовного преследования становится известным широкому кругу лиц, в том числе, в связи с направлением по месту работы, учебы, жительства, различных запросов, с вызовами на допрос, принудительными приводами, обысками, наложением ареста на имущество и иными следственными и процессуальными действиями. Естественно, эти действия порочат честное имя гражданина, подрывают его репутацию, прямо или косвенно сказываются на социальном положении членов семьи, которые могут отторгаться определенной частью общества. Поэтому одной из форм компенсации морального вреда (особых форм защиты) является восстановление статуса реабилитированного лица в глазах общества[15, с. 48].

Одной из подобных мер, принимаемых публичными процессуальными органами, является опровержение в средствах массовой информации факта привлечения гражданина к уголовному преследованию. По смыслу ч. 3 ст. 136 УПК, если сведения о мерах процессуального принуждения, примененных в отношении этого лица, были распространены в СМИ, то по его требованию или требованию его родственников (в случае смерти реабилитированного) либо по письменному указанию суда, прокурора, следователя, дознавателя, соответствующие средства массовой информации обязаны в течение 30 суток сделать сообщение об юридической реабилитации данного лица.

Казалось бы, законодатель точен в своих предписаниях: названная реабилитационная мера является императивом как для соответствующих СМИ, которые обязаны опубликовать названные сведения в случае обращения к ним самого реабилитированного, так и для публичных процессуальных органов, которые в рамках предоставленных им полномочий, также должны обязать соответствующие СМИ к опубликованию сведений о реабилитации. Однако на практике реабилитируемые лица, как правило, вынуждены   обращаться в суд с просьбой обязать средство массовой информации сделать указанное опровержение, ибо требование самого реабилитированного для них не является императивом и влечет немотивированные отказы

Между тем, направления возможной оптимизации (названных) реабилитационных мер не требуют ни особых материальных затрат, ни весомых организационных и т. п. усилий[16, с. 350]. Достаточно лишь нормативно воспринять, уже давно высказанное в теории российской уголовно-процессуальной науки предложение о том, что каждый факт полной юридической реабилитации уголовно-преследуемого лица (в любой из инстанций) должен стать предметом специальной публикации в официальном издании по месту органа, принявшего такое решение. Причем, во-первых, указание о подобной публикации должен принять именно прокурор, который по смыслу закона, является субъектом официальных извинений, приносимых от имени государства реабилитированному [19, с.161]; во-вторых, само опубликование не должно ставиться в зависимость от возможного обращения реабилитированных лиц, а следовать ex officio.

Нормативно названные положения должны быть сформулированы применительно к положениям ч. 3 ст. 136 УПК. В следующей, к примеру, редакции: «Если сведения о задержании реабилитированного, заключении его под стражу, временном отстранении от должности, применении к нему принудительных мер медицинского характера, осуждении реабилитированного и иных примененных к нему незаконных действиях были опубликованы в печати, распространены по радио, телевидению или в иных средствах массовой информации, то одновременно с вступлением акта реабилитации в законную силу, прокурор должен обязать соответствующее средство массовой информации опубликовать сведения о его реабилитации».

В подобном же императивном порядке и в (тот же) срок прокурором, полагаем, должны быть направлены письменные сообщения о принятых решениях реабилитационного характера по месту его работы, учебы, месту жительства или постоянного пребывания (ч. 4 ст. 136 УПК).

Отдельно должен быть поставлен вопрос о правомерности отнесения к моральному вреду физического повреждения (ухудшения) здоровья реабилитированного, особенно, в том случае, когда это связано с (наступившей) инвалидностью, с необходимостью длительного стационарного или санаторно-курортного лечения, необходимостью протезирования, приобретения специальной мотоколяски. Специалисты, исследовавшие этот вопрос, как правило, названный вред относят к нравственным или физическим страданиям и, следовательно, к разновидности морального вреда, который, соответственно, должен компенсироваться по правилам ч. 2 ст. 136 УПК.

Нам трудно согласиться с подобным подходом. Физический вред, а тем более его существенные негативные последствия, выразившиеся в хроническом заболевании, инвалидности, необходимости протезирования и т. п., по самой своей сути является самостоятельным видом вреда, что, как представляется, признается и законодателем. К примеру, в нормах ст. 41, 44, 54 и др. УПК. Гражданско-правовые отношения также предусматривают особую форму его возмещения, не смешивая ее с денежной компенсацией морального вреда. В данной связи сложно понять подходы законодателя в нормах гл. 18 УПК, не указавшего ни на возможность возмещения подобного рода вреда реабилитированному, ни на процессуальный порядок (процедуры) подобного возмещения[22, с.130].

Заслуживают определенной поддержки и суждения Д.В. Татьянина [23, с 9],  предлагающего разработать совместную Инструкцию МЗ РФ, ВС РФ, Генеральной прокуратуры РФ, МВД РФ и т. п., в соответствии с которой реабилитированному будет предоставлена возможность полного медицинского обследования здоровья, на основании которого в порядке института реабилитации должен решаться вопрос необходимых мерах и средствах лечения, имеющих целью медицинскую реабилитацию уголовно-преследуемого лица.


Библиографический список
  1. Гаврилюк Р.В. Реабилитация в Российском уголовном процессе (вопросы теории и практики): дисс…канд. юрид. наук. Нижний Новгород, 2008. С.132-156.
  2. Постановление ПВС РФ от 17.04.13 г. Дело № 328- П12ПР.
  3. Бюллетень Верховного Суда РФ. 1994. № 3. С. 3.
  4. Реабилитация в Российском уголовном процессе: монография / Гаврилюк Р.В., Ковтун Н.Н., Юнусов А. А. – Нижнекамск: Изд-во НМИ, 2007. С. 149-174.
  5. Эрделевский А. М. О размере возмещения морального вреда // Российская юстиция. 1994. № 10. С. 17.
  6. Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 30 июля 2004 г. № 56-Г04-18 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2005. № 2. С. 10-11.
  7. Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 30 марта 2004 г. № 81-В04-5 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2005. № 1. С. 6-7.
  8. Хайрутдинова Л. Р. Открытое партнерство государства и общества в борьбе с коррупцией как форма повышения культуры российского бытия // Культура и образование. Февраль 2014. № 2 [Электронный ресурс]. URL: http://politika.snauka.ru/2014/03/1468 (дата обращения: 17.04.2014).
  9. Усков В.Л. Как компенсировать моральный вред богатому и бедному? // Российская юстиция. 2000. № 12. С. 25.
  10. Хайрутдинова Л. Р. Прогноз новых видов преступлений в сфере экономики и уголовно-правовых мер борьбы с ними на примере деятельности оффшорных компаний на территории Российской Федерации // Гуманитарные научные исследования. Апрель 2014. № 4 [Электронный ресурс]. URL: http://human.snauka.ru/2014/04/6325 (дата обращения: 17.04.2014).
  11. Юнусов А. А. Обережение участников уголовного процесса и их ближних: Научно-практическое пособие. – Наб. Челны, 2000. С. 94.
  12. Хайрутдинова Л. Р. Взаимодействие власти и общества или симптом мнимого диалога // Юридическая техника. 2014. № 8. С. 479–480.
  13. Юнусов А. А. Защита участников процесса (временной аспект) // Проблемы юридической науки и практики в исследованиях адъюнктов и соискателей: сборник научных трудов / под ред. С.П. Гришина. – Н. Новгород: НЮИ МВД РФ, 1997. Выпуск 3. С. 168-175.
  14. Юнусов А. А. Вопросы подготовки дела к судебному разбирательству в Российском уголовном процессе // Актуальные проблемы экономики и права. 2007. № 2(2).  С. 166-178.
  15. Хайрутдинова Л. Р. Характеристика вовлеченности представителей институтов гражданского общества в деятельность специализированных антикоррупционных органов министерств и ведомств Республики Татарстан // Гражданское общество в России и за рубежом. 2012. № 2. С. 44–48.
  16. Юнусов А.А. Теория и практика эффективной подготовки уголовного дела к судебному разбирательству. Казань. 2005. С. 350.
  17. Михайлова И.А. Актуальные проблемы возмещения вреда, причиненного незаконным привлечением гражданина к уголовной ответственности // Справочная правовая система «Консультант+».
  18. Кузнецова Н.В. Проблемы компенсации морального вреда в уголовном процессе. – Ижевск: Детектив-информ, 1999. С. 56.
  19. Юнусов А. А. Обережение и самозащита собственности законопослушных граждан: уголовный процесс // Вестник Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского/ под ред. В.Т. Томина, И.А. Склярова. – Н. Новгород, 1998. С. 161-166.
  20. Хайрутдинова Л. Р. Взаимодействии институтов гражданского общества с органами государственной власти в противодействии с коррупцией в Республике Татарстан в сравнении с зарубежным опытом // Политика, государство и право. 2014. № 3 [Электронный ресурс]. URL: http://politika.snauka.ru/2014/03/1468 (дата обращения: 17.04.2014).
  21. Кривощеков Н.В. Компенсация морального вреда: некоторые аспекты // Юрист. 2005. № 4. С. 2.
  22. Юнусов А. А. Защита интересов потерпевшего в уголовном судопроизводстве // Вестник Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского / под ред. В.Т. Томина, И.А. Склярова. – Н. Новгород, 1997. С. 130-134.
  23. Татьянин Д. В. Реабилитация в уголовном процессе России: Понятие, виды, основания, процессуальный порядок: Автор. дис. …канд. юрид. наук. -  Челябинск, 2005. – 22 с.


Все статьи автора «axatuk»


© Если вы обнаружили нарушение авторских или смежных прав, пожалуйста, незамедлительно сообщите нам об этом по электронной почте или через форму обратной связи.

Связь с автором (комментарии/рецензии к статье)

Оставить комментарий

Вы должны авторизоваться, чтобы оставить комментарий.

Если Вы еще не зарегистрированы на сайте, то Вам необходимо зарегистрироваться: