Показания данной категории свидетелей достаточно часто используются в суде в качестве обвинительных доказательств. В силу следственного характера нашего досудебного производства одним из главных источников доказательств для суда являются следственные материалы, т.е. протоколы следственных действий, иные документы, составляемые органом предварительного расследования. Причем они считаются законом первоначальными источниками доказательств (ч. 2 ст. 74 УПК РФ). Но если должностные лица, составившие данные документы, допрашиваются в суде в качестве свидетелей, то ситуация, на наш взгляд, меняется: показания лиц, по предмету содержания документов, признанные доказательствами по делу, должны считаться первоначальными.
Протоколы следственных действий и иные документы – это документы, в которых отражаются сведения, непосредственно полученные лицом, которое их составило. При формировании такого судебного доказательства посредствующим звеном выступают следователь, дознаватель: суд воспринимает факты по делу через этих лиц; доверяя их письменным сообщениям, он устанавливает факты по делу. Если же следователь допрашивается в суде, то суд и стороны узнают о фактах, отраженных в документах, непосредственно из первоисточника, т.е. их показаний.
Собирание следственных материалов происходит в соответствии с установленными процессуальным законом правилами, гарантирующими достоверность познания и доброкачественность зафиксированных в них фактов. Однако это опровержимая презумпция. Сторона защиты может попытаться опровергнуть ее. Допрос автора документа является самым надежным средством рассеять сомнения относительно достоверности фактов, установленных в ходе предварительного расследования.
К протоколам следственных действий примыкают фото-кино-видео и аудио-документы, представляющие факультативные и в то же время важные приложения к протоколам тех следственных действий, в ходе которых они применяются. По поводу названных документов также иногда возникают сомнения, скажем, в случаях, расхождения их содержания со сведениями, содержащимися в самих протоколах. В подобной ситуации возникновения сомнений относительно достоверности, допустимости доказательств, полученных органом предварительного расследования, в судебное заседание для дачи показаний вызывается должностное лицо, составлявшее данный процессуальный документ. Предметом показаний данной категории свидетелей могут быть не только факты установленные и зафиксированные в протоколах, иных документах, но и другие вопросы, возникающие в ходе судебного следствия у сторон и суда.
Итак, мы склоняемся к мнению, что когда сотрудник правоохранительного органа свидетельствует в суде о своих действиях, о том, что он лично видел, слышал, в общем, воспринимал, то это будет первоначальное доказательство, а составленный им документ, ставший предметом проверки, напротив, становится производным. Подобное утверждение приводит к выводу о желательности по каждому процессу получать информацию об обстоятельствах, установленных следователем, из уст самого следователя. Однако следственная традиция, продолжаемая в УПК РФ, не позволяет сделать такое заключение; следственные материалы у нас считаются первоначальными доказательствами, а судебный допрос должностного лица органа предварительного расследования выступает в качестве исключительного средства восполнения пробелов или исправления ошибок следственных документов.
Если обратиться к истории вопроса, то можно убедиться в том, что во время действия Устава Уголовного Судопроизводства вопрос о возможности допроса в качестве свидетеля на суде Судебного следователя решался Правительствующим Сенатом положительно. В своих решениях Правительствующий Сенат в принципиальном плане настаивал только на том, что следователь не может быть допрошен о содержании не подлежащих оглашению актов, по поводу же допущенныx к оглашению следственных материалов следователь мог давать показания [1, с.1176]. В советской уголовно-процессуальной литературе признавался допустимым допрос должностных лиц, принимавших участие в расследовании дела в качестве свидетелей при проверке достоверности поставленных под сомнение протоколов следственных действий [2, 76].
В современной науке высказывалась мысль о том, что предметом свидетельских показаний могут быть непосредственно действия сотрудников милиции, связанные с пресечением преступления, задержанием правонарушителя, доставления его; проведения оперативно-розыскных мероприятий. При этом отстаивается точка зрения, что при оценке свидетельств такого рода следствие и суд должны исходить из презумпции доверия к представителю правоохранительных органов [3].
Мы также считаем, что показания такого рода свидетелей (полицейских и др. должностных лиц правоохранительных органов) должны пользоваться большей юридической силой и, во всяком случае, их не могут опровергнуть или поставить под сомнение показания обвиняемого. Несмотря на то, что законодатель не пошел на этот шаг, мы считаем, что при оценке свидетельств такого рода следствие и суд должны исходить из презумпции доверия к представителю правоохранительных органов [4]. Мы не можем согласиться с С.А. Пашиным в том, что пробелы протоколов следственных действий не могут быть восполнены последующими показаниями лиц, присутствовавших при производстве следственного действия [5, с. 367]. Это, на наш взгляд, может быть сделано, и практика служит тому подтверждением.
Спорной является ситуация, когда свидетель сообщает о поведении и словах обвиняемого во время проведения следственных или проверочных действий. Мы считаем, что все доказательства виновности обвиняемого, производные от его слов, могут служить дополнительным материалом к обоснованию обвинения только в исключительных случаях, специально оговоренных законом. Поэтому должностные лица органов уголовного преследования не могут своими свидетельскими показаниями восполнять протоколы допросов обвиняемого или других документов, которые составлялись со слов обвиняемого в ходе предварительного расследования или доследственной проверки. Не может должностное лицо органа предварительного расследования свидетельствовать о том, что ему было сообщено (не под протокол) обвиняемым, вне официального допроса с соблюдением процессуальных прав обвиняемого [6, с. 16].
Конституционный Суд РФ подтвердил действительность положения о недопустимости допроса в суде следователей по обстоятельствам, изобличающим подсудимого, которые стали им известны от него в ходе предварительного расследования. В определении Конституционного Суда РФ отмечено: «Положения части пятой статьи 246 и части третьей ст. 278 УПК РФ, предоставляющие государственному обвинителю право ходатайствовать о вызове в суд свидетелей и допрашивать их, и часть третья статьи 56 данного Кодекса, определяющая круг лиц, которые не могут быть допрошены в качестве свидетелей, не исключают возможности допроса дознавателя и следователя, проводивших расследование по уголовному делу, в качестве свидетелей, в том числе об обстоятельствах производства отдельных следственных и иных процессуальных действий. Вместе с тем, эти положения подлежащие применению в системной связи с другими нормами уголовно-процессуального законодательства, не дают оснований рассматривать их как позволяющие суду допрашивать дознавателя и следователя о содержании показаний, данных в ходе досудебного производства подозреваемым или обвиняемым, и как допускающие возможность восстановления содержания этих показаний вопреки закрепленному в пункте 1 части второй статьи 75 УПК РФ правилу, согласно которому показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника и не подтвержденные подозреваемым, обвиняемым в суде, относятся к недопустимым. Тем самым закон, исходя из предписания статьи 50 (часть 2) Конституции РФ исключает возможность любого, прямого или опосредованного, использования содержащихся в них сведений» [7].
Следователь, руководитель следственного органа, дознаватель, начальник органа дознания, оперативный работник или любое другое должностное лицо, осуществлявшее досудебное уголовное преследование по делу, не могут быть допрошены о содержании сообщений обвиняемого, данных до суда, если не были выполнены требования п. 3 ч. 4 ст. 47 УПК РФ.
Всякое напоминание подсудимому о сознании его, сделанном во время досудебного производства по уголовному делу, будет ли это сделано либо посредством оглашения протокола следственного действия, либо посредством устного сообщения о том лица, производившего данное следственное действие или оперативно-разыскное мероприятие, должно быть принято за домогательство собственного его сознания на суде. Иными словами, не может быть изобличаем обвиняемый, своими собственными заявлениями, которые передаются показаниями лиц, которые проводили в отношении него следственные действия или оперативно-розыскные мероприятия [8, с. 18]. Не может должное лицо органа предварительного расследования свидетельствовать о том, что ему было сообщено (не под протокол) обвиняемым, вне официального допроса с соблюдением процессуальных прав обвиняемого [9, с.224-225]. Этот вывод подтверждается и судебной практикой [10, с. 21].
Значит, неукоснительно должен соблюдаться запрет на недопустимость использования показаний должностных лиц [21], которые вели уголовное дело, для восполнения, уточнения, переинтерпретации сведений, которые содержатся в протоколах допросов обвиняемого или протоколов любых следственных действий, но также и документов, которые составлялись со слов обвиняемого во время досудебного производства по делу.
Могут ли быть использованы в качестве обвинительных доказательств сведения, полученные от обвиняемых в ходе оперативно-разыскных мероприятий, при задержании, при получении объяснений от них, когда они еще не получили статус подозреваемого, обвиняемого и т.п.? Если сообщение фигуранта составляло часть его действий в ходе оперативного эксперимента, контрольной закупки и др. негласного ОРМ, то его содержание может быть передано при даче в суде свидетельских показаний сотрудником оперативного аппарата. Если же проводились гласные оперативно-разыскные мероприятия, опрос, задержание и при этом лицом делались какие-либо утверждения, то он, отказавшись в последствии от них, вправе будет требовать со ссылкой на п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК РФ, чтобы его слова не воспроизводились в суде такого рода свидетелями.
С помощью показаний сотрудников полиции могут детализироваться данные, закрепленные в иных документах, составленных в ходе доследственной проверки, в том числе административно-процессуального характера: схемы ДТП, опросов, рапортов и пр. Предметом свидетельских показаний могут быть сами действия полицейских, связанные с пресечением преступления, задержанием правонарушителя, доставлением его, освидетельствованием, досмотром и т.п.
Мы считаем, что запрет на воспроизведение сообщений самого обвиняемого, в подобных случаях не действует. Иными словами, показания и донесения сотрудников органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, сотрудников полиции, других правоохранительных органов по предмету их непосредственной деятельности, т.е. фактическим обстоятельствам совершения конкретных действий, имеют силу свидетельских показаний и оцениваются, исходя из убеждения в добросовестности государственного служащего [17], а не из предположения о наличии у него обвинительного уклона. Этими показаниями могут уточняться и проверяться иные документы, в число которых входят материалы, касающиеся проведения и результатов ОРД. Однако надо специально оговорить, что в тех случаях, когда председательствующим допускаются к даче показаний должностные лица, осуществлявшие досудебное уголовное преследование, то они могут только подтверждать, но не опровергать факты, отраженные в протоколах, в случаях возникновения существенных противоречий между устными и письменными доказательствам, все сомнения толкуются в пользу защиты [23, с. 131].
Мы придерживаемся мнения, о желательности расширения практики устного представления сведений, изложенных в актах досудебного производства [11, с. 356-357]. Очность судебного следствия предполагает желательность того, чтобы по любым актам досудебного производства, предъявляемым в качестве доказательств стороной обвинения [20, с. 167], объяснения давали должностные лица [22] их составлявшие. Это касается протоколов следственных действий, но также и других документов, входящих в материалы уголовного дела, собранных в ходе досудебного производства. Следователь, дознаватель, оперативный работник могут быть допрошен по существу сведений, изложенных в подобных документах, при неукоснительном соблюдении прав обвиняемого на перекрестный допрос.
О пределах перекрестного допроса защитой этой категории свидетелей было сказано в ряде монографий и учебно-методических работ [12]. Основным здесь является вопрос о допустимости использования при перекрестном допросе этих свидетелей фактов, компрометирующих их репутацию в глазах присяжных заседателей.
Вообще говоря, вопросы могут быть предложены свидетелю относительно любого неподобающего поведения [16, с. 479], в целях проверить его надежность, и поэтому офицеров полиции можно подвергнуть перекрестному допросу относительно любых правонарушений или дисциплинарных проступков, которые были доказаны против них в ходе производства по данному делу или по другим делам [13, с. 104].
По поводу подобных допросов Лорд С.Д. Лэйн (Lord Lane C.J.) сказал: «Это область, где невозможно, да и неблагоразумно было бы устанавливать четкие и действенные правила относительно того, как суд должен реализовать свое усмотрение. Цель должна состоять в том, чтобы представить жюри в максимально возможной степени справедливую, сбалансированную картину надежности свидетелей, имея в виду, с одной стороны, важность выявления фактов, которые могут показать, что полицейский – это не тот правдивый человек, за которого он выдает себя, но, имея в виду, с другой стороны, и тот факт, что разнообразие жалоб может означать не больше, чем то, что обычно называют эффектом «фургона с оркестром» [14, с. 105].
При этом защита, настаивая на недопустимости протоколов следственных действий [19, с. 171] или иных документов, вправе требовать, во-первых, допроса должностных лиц [18, с. 47.], их составивших, до того как будут оглашены составленные ими протоколы или иные документы, являющиеся доказательствами, во-вторых, представлять свою версию путем допроса подсудимого, свидетелей защиты до того, как будет допрошен полицейский, следователь и будет оглашен составленный им документ.
При этом сторона защиты не вправе при перекрестном допросе следователя или дознавателя предлагать ему обсудить тему о том, что они избивали обвиняемого, фабриковали доказательства и т.п. Подобное можно сделать только после того, как подсудимый дал показания об этом факте и далее был подвергнут перекрестному допросу стороной обвинения. Если же этого не было сделано, председательствующий должен снять вопрос защиты, вводящий данную тему в предмет перекрестного допроса одного из указанных свидетелей обвинения.
Вообще, на наш взгляд, если подсудимый, не признающий свою вину по предъявленному обвинению, отказывается обсуждать тему своих признательных показаний, данных на предварительном расследовании, судья будет иметь право отметить этот факт в своем напутственном слове, в том контексте, что они не опровергнуты стороной защиты, а значит должны быть приняты во внимание присяжными и оценены в совокупности с другими доказательствами.
Соответственно, защитник подсудимого должен предупредить своего подзащитного о возможности подобного варианта развития событий. Впрочем, защитник вправе и в подобном случае (когда подсудимый не дает показаний) строить линию, исходя из предположения о противозаконности действий представителей обвинительно-следственной власти, однако бремя доказывания факта «фабрикации дела» стороной обвинения, совершения иных противоправных действий, должно возлагаться на защиту. Одно только наличие голословных утверждений защитника дает право председательствующему, не входя в критику этической и тактической стороны такого поведения защиты, сделать надлежащий комментарий присяжным факта отказа обвиняемого от дачи показаний в суде и приведения конкретных доказательств противоправных действий правоохранительных органов[15].
Библиографический список
- Устав уголовного судопроизводства. Систематизированный комментарий (ст. 595–764) / Под ред. проф. М.Н. Гернета. Выпуск 4. М., 1916. С. 1176.
- Теория доказательств в советском уголовном процессе. Часть особенная. С. 76.
- Кагальницкий В.В., Бекетов О.И. О презумпции доверия к сотруднику милиции и оценке его показаний // Государство и право. – №№ 8-9. – С. 136-143; Леднев А.Е. Показания свидетеля, как уголовно-процессуальное доказательство // Дис… канд. юрид. наук. – Н. Новгород, 2006. С. 112.
- На наш взгляд, законодатель напрасно отказался от данной нормы в ходе разработки ФЗ «О полиции». Согласно части 7 статья 32 Законопроекта «О полиции» предполагалось, что показания сотрудника полиции по уголовному делу или по делу об административном правонарушении оцениваются наравне с иными доказательствами, полученными в установленном федеральным законом порядке // http://zakonoproekt2010.ru/
- Пашин С.А. Состязательное правосудие. Труды научно-практических лабораторий. – М.: Международный комитет содействия правовой реформе, 1996. Вып. 1. Часть II. С. 367.
- Александров А.С. Оглашение показаний подсудимого // Законность. 2003. № 12. С. 16-18.
- Определение Конституционного Суда РФ от 6 февраля2004 г. № 44-О по жалобе гражданина Демьяненко Владимира Николаевича на нарушение его конституционных прав положениями статей 56, 246, 278 и 355 УПК РФ // Российская газета. 2004. 7 апреля. № 71 (3448).
- Александров А.С. Оглашение показаний подсудимого. С. 17.
- Власова С.В. Способы собирания доказательств по уголовным делам о преступлениях, связанных с нарушением правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств // Дис… канд. юрид. наук. – Н. Новгород, 2009. С. 224-225.
- Бюллетень Верховного Суда РФ. 2001. № 7. С. 21.
- Гришин С.П. Судебное следствие в смешанном уголовном процессе. – М.: Из-во «Юрлитинформ», 2008. С. 356-357.
- См., напр.: Александров А.С., Гришин С.П. Перекрестный допрос в суде (объяснение его сущности и порядка проведения, а также практическое наставление к употреблению). – М.: Изд-во «Юрлитинформ», 2007; Александров А.С., Стуликов А.Н. Судебные доказательства и доказывание по уголовным делам: Лекции. Издание 2-е, перераб. – Н. Новгород: Изд-во «Вектор плюс», 2005.
- Александров А.С., Гришин С.П. Перекрестный допрос в суде (объяснение его сущности и порядка проведения, а также практическое наставление к употреблению). С. 104.
- Александров А.С., Гришин С.П. Указ. соч. С. 105.
- Предвидя возражения против такого понимания презумпции невиновности, заметим, что именно так она трактуется в английском и американском уголовном процессе. Пора и нам усвоить правила о распределении бремени доказывания в духе состязательности, а не следственной идеологии.
- Хайрутдинова Л. Р. Взаимодействие власти и общества или симптом мнимого диалога // Юридическая техника. 2014. № 8. С. 479–480.
- Хайрутдинова Л. Р. Открытое партнерство государства и общества в борьбе с коррупцией как форма повышения культуры российского бытия // Культура и образование. Февраль 2014. № 2 [Электронный ресурс]. URL: http://politika.snauka.ru/2014/03/1468 (дата обращения: 17.04.2014).
- Хайрутдинова Л. Р. Характеристика вовлеченности представителей институтов гражданского общества в деятельность специализированных антикоррупционных органов министерств и ведомств Республики Татарстан // Гражданское общество в России и за рубежом. 2012. № 2. С. 44–48.
- Юнусов А. А. Защита участников процесса (временной аспект) // Проблемы юридической науки и практики в исследованиях адъюнктов и соискателей: сборник научных трудов / под ред. С.П. Гришина. – Н. Новгород: НЮИ МВД РФ, 1997. Выпуск 3. С. 168-175.
- Юнусов А. А. Вопросы подготовки дела к судебному разбирательству в Российском уголовном процессе // Актуальные проблемы экономики и права. 2007. № 2(2). С. 166-178.
- Хайрутдинова Л. Р. Взаимодействии институтов гражданского общества с органами государственной власти в противодействии с коррупцией в Республике Татарстан в сравнении с зарубежным опытом // Политика, государство и право. 2014. № 3 [Электронный ресурс]. URL: http://politika.snauka.ru/2014/03/1468 (дата обращения: 17.04.2014).
- Хайрутдинова Л. Р. Прогноз новых видов преступлений в сфере экономики и уголовно-правовых мер борьбы с ними на примере деятельности оффшорных компаний на территории Российской Федерации // Гуманитарные научные исследования. Апрель 2014. № 4 [Электронный ресурс]. URL: http://human.snauka.ru/2014/04/6325 (дата обращения: 17.04.2014).
- Юнусов А. А. Защита интересов потерпевшего в уголовном судопроизводстве // Вестник Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского / под ред. В.Т. Томина, И.А. Склярова. – Н. Новгород, 1997. С. 130-134.