Советская милиция была создана как исполнительный орган центральной власти на местах, состояла в непосредственном ведении местных Советов и одновременно действовала под общим руководством Народного комиссариата внутренних дел. Органы милиции на местах действовали под контролем местных органов власти и в тесном контакте с ними. В документах, регламентирующих деятельность милиции, прямо было сказано о том, что органы милиции обязаны следить за соблюдением выполнения гражданами обязательных постановлений, декретов, указаний как центральной, так и местных властей. 23 июня 1921 г. ВЦИК и СНК РСФСР приняли декрет «О порядке наложения административных взысканий», которым устанавливалась административная ответственность граждан за нарушение обязательных постановлений местных Советов.

Проведение в жизнь декретов Советской власти представляло в то время определенную трудность. Группы населения, интересы которых затрагивались этими декретами, оказывали упорное сопротивление властям, причем неподчинение исходило не только от имущих слоев, но и, например, даже среднего и беднейшего крестьянства. В проведении в жизнь всех декретов и распоряжений правительства, а также постановлений местных властей милиция принимала самое активное участие, в некоторых случаях прибегая к принуждению и использованию оружия.

Сильное сопротивление было оказано проведению в жизнь изданного 23 января (5 февраля) 1918 г. декрета об отделении церкви от государства и школы от церкви. Так, в середине февраля 1921 г. во время проведения в Усениновской волости (Туринский уезд Тюменской губернии) церковно-приходского собрания, на котором решались вопросы отделения церкви от государства и заключения договора с верующими общества, были избиты советские работники, в том числе четыре милиционера. В волость был направлен отряд милиции и арестовано 23 человека.

Тобольский уездный отдел управления разрешил Петропавловской, Ильинской, Спасской и Захарьевской церквям хождения с иконами по деревням, входящим в их приход, для совершения обрядов православного культа. Милиция должна была наблюдать, чтобы во время церковных служб и совершения обрядов не велась агитация «с чьей бы ни было стороны». В марте 1920 г. органами милиции в Тавдинской церкви был произведен обыск, а священник Погорелов за антисоветскую агитацию привлечен к ответственности.

Органы милиции оказывали содействие жилищным отделам исполкомов при выселении граждан из квартир, при выделении квартир для прибывающих на всеобуч допризывников и т.д. [1]

О всех происшествиях – кражах, убийствах, пожарах и т.п. уездная милиция должна была рапортавать в отдел управления уездных исполкомов. Еще одна важная функция, которая возлагалась на органы милиции – представление в исполкомы, а также вышестоящему начальству информационных сводок о положении дел в районе, уезде. Обычно такие сводки подавались ежемесячно, а во время чрезвычайных ситуаций еще чаще – еженедельно и даже ежедневно. По этим сводкам власти могли составить картину происходящих в губернии событий. От того, на сколько точна была информация, предоставляемая органами милиции, зависела эффективность принимаемых властями решений.

Взаимоотношения органов милиции с местными органами управления не всегда складывались гладко. Это следует, например, из доклада начальника Тюменской уездной милиции Лебедева 15 октября 1923 г.: «На местах с местными виками[1] иногда возникают недоразумения и осложнения, некоторые вики, например, Богандинский и Троицкий, вмешиваются в работу милиции и ее функции. Но в таких случаях быстро принимаются меры к устранению недоразумений и осложнений и взаимоотношения восстанавливаются»[2].

В начальный период НЭПа местные органы власти издавали массу самых различных постановлений, контроль за выполнением которых возлагался на органы милиции и уголовного розыска. Например, в соответствии с постановлением Тюменского уездно-городского исполнительного комитета №78 от 11-го ноября 1922 года органы тюменской милиции и уголовного розыска составляли протоколы и привлекали к административной ответственности лиц по фактам порчи или уничтожения выставляемых или расклеиваемых по распоряжению властей приказов, постановлений, объявлений и надписей; незарегистрирования в установленный законом срок рождения детей и смертных случаев; непредставления органам власти сведений и отчетов о государственном имуществе, предоставленном группам верующих для религиозного использования. 27 июля 1923 г. Тюменским губернским исполкомом было издано обязательное постановление №68, которое устанавливало порядок приобретения, регистрации и учета охотничьего и холодного оружия, а также боеприпасов. Уездные и районные органы милиции выдавали разрешения на приобретение и хранение охотничьего оружия, регистрировали ранее приобретенное охотничье оружие,  взимая плату при регистрации в размере 10 рублей, при выдаче разрешения на право приобретения оружия – 20 рублей, боеприпасов – 5 рублей (дензнаками 1923 г.). Виновные в незаконной продаже и незаконном хранении оружия и боеприпасов привлекались органами милиции к уголовной ответственности [3].

На основании обязательного постановления Тюменского губисполкома от 30 августа 1923 г. №78 фото-кино съемки массовых демонстраций, манифестаций, конференций и иных событий политического и массового характера должны были производиться с разрешения губернского отдела управления. Органы милиции и уголовного розыска следили, чтобы лица, уполномоченные на подобные съемки, имели удостоверения, выдаваемые Госкино и скрепленные визой НКВД [4].

Вот еще пример постановлений, наблюдение за исполнением которых возлагалось на органы милиции и губрозыска. Тюменский губисполком 30 августа 1923 г. издал постановление №79 «Об обязательной регистрации представительств и организаций, приезжающих из центра и Сибири». Органы милиции и уголовного розыска следили, чтобы приезжающее из центра и Сибири представительства государственных, хозяйственных, кооперативных и других организаций регистрировались в Тюменском губисполкоме[5]. По постановлению №19 Тюменского губисполкома от 4 декабря 1923 г. милиция должна была контролировать получение кинотеатрами, клубами, нардомами от губернского комитета по делам литературы и издательства разрешения на право показа кинолент, а от Гублита – на право допущения детей к демонстрируемым кинолентам [6].

Правовым документом, в котором впервые говорилось о функциях милиции, являлся декрет СНК от 24 ноября 1917 г. о взимании прямых налогов. Он возлагал на Советы наблюдение за взиманием  налогов и разрешал в случае необходимости принимать меры принуждения. При взыскании налогов Советы имели право использовать Красную гвардию и милицию.

Выполняя постановления центральных властей, в целях скорейшего сбора с населения всех видов налогов милиция Тюменской губернии оказывала содействие налоговой инспекции. Так, 13 января   1923 г. согласно распоряжению помощника Тюменского губернского прокурора Тобольское уездное управление милиции предложило начальникам районов в случае обращения налоговой инспекции за содействием оказывать ей помощь в самом срочном порядке [7]. В базарные дни по просьбе налогового отдела в его распоряжение откомандировывался милиционер для оказания сборщикам необходимой помощи по взиманию разового сбора с торгующих [8]. В докладе начальника Тюменской горуездной милиции в марте 1923 г. указывалось: «В проведении продналоговой компании и компании по сбору денежных налогов милиция принимала громадное участие, и для оказания содействия агентам по сбору всевозможных налогов выделялись на несколько дней десятки милиционеров, благодаря чему работа милиции по борьбе с преступностью как уголовной, так и винокурением, на известные периоды приостанавливалась. Особенно большое содействие по взиманию налогов оказывалось в городе» [9].

Налоги и сборы, неуплаченные в положенный срок, обращались в недоимки, которые взыскивались принудительным порядком также с помощью органов милиции. Например, списки  неплательщиков налога с недвижимого имущества передавались налоговыми органами в милицию для производства по ним описи имущества, после чего дела по недоимкам передавались в нарсуд для взыскания недоимок в повышенном размере [10].

Насколько существенной была помощь милиции налоговым органам, свидетельствует тот факт, что Тюменский губисполком 5 августа 1922 г. постановил оказать материальную помощь органам милиции в связи с трехлетней годовщиной их образования и перечислить органам милиции 200 000 руб. из 10% отчисления от поступлений по общегражданскому налогу, принимая во внимание, что милиция принимала активное участие в его сборе [11].

Нарушители постановлений местных властей привлекались к административной ответственности на основании протоколов, составляемых сотрудниками милиции или уголовного розыска. Руководство губернской милиции обращало большое внимание на умение сотрудников милиции правильно составлять служебные документы. Например, начальник Тобольской уездной милиции 15 марта 1923 г. писал начальникам  районов: «С получением сего управление Тобумилиции предлагает в последний раз протоколы, составляемые в административном порядке, составлять по форме без всяких изменений, а также следить за правильным составлением милиционерами протоколов, по указанным в них графам, и по произведенной тщательно проверке отправлять таковые в управление милиции, при чем протоколы должны быть подписаны как составителем, так и нарушителем и свидетелями не менее двух» [12].

Инструкция к обязательному постановлению Тюменского уездно-городского исполкома №78 «О рассмотрении в административном порядке дел по мелким проступкам, не предусмотренным 8-й главой Уголовного кодекса РСФСР» регламентировала эту немаловажную часть деятельности органов милиции. Протокол составлялся в канцелярии ближайшего отделения милиции или в самом месте совершения проступка. Во время составления протокола должны были присутствовать нарушитель постановления и свидетели – по возможности совершеннолетние и грамотные лица. В протоколе указывались место и время его составления, кем он составлен, имя, отчество и местожительство свидетелей, в чем именно выразилось нарушение обязательного постановления, объяснение нарушителя по поводу приписываемого ему нарушения, если он дал такое объяснение, показания свидетелей, подписи – нарушителя, свидетелей и лица, составившего протокол. Сотрудник, составивший протокол о нарушении какого-либо обязательного постановления, не должен был принимать какие-либо меры пресечения по отношению к нарушителю. При составлении протокола сотрудник милиции должен был принять меры к выяснению личности нарушителя. Протокол составлялся по следующей форме:

«Протокол.

Г. Тюмень 1922 г. октября 7 дня. Я, начальник 1 отделения Тюменской городской милиции (имя, отчество и фамилия), усмотрев, что гр. Иван Петрович Сидоров 25 лет, извозчик, середняк, проживающий в городе Тюмени по Ивановской ул. в доме Осипова №10, появился на улице Республики, сего числа, в 10 часов утра, в состоянии сильного опьянения, при чем пел (орал) песни, играл на гармонике, затем стал громко произносить площадную брань и ударил одного из прохожих кулаком по голове. Нарушитель Сидоров не отрицал совершения указанных проступков, пояснив, что он не знал, что нельзя появляться в состоянии опьянения на улице.

Свидетель Фома Иванович Шевелев, проживающий в городе Тюмени по Большой улице в доме Седова №30 объяснил: действительно, гр. Иван Сидоров появился на улице Республики в состоянии явного опьянения, пел (орал) песни, играл на гармонике, ругался грубой бранью и затем ударил одного из прохожих кулаком по голове.

Свидетель Петр Петрович Лазарев, проживающий в городе Тюмени, по Малой улице в доме Сивова №8, объяснил: я видел, как гр. Иван Сидоров появился в состоянии явного опьянения на ул. Республике, пел громко (орал) песни, играл на гармонике, ругался грубой бранью, а затем ударил одного из прохожих кулаком по голове.

Нарушитель Иван Петрович Сидоров неграмотный, доверяю расписаться за себя и расписался  …

Свидетели Фома Иванович Шевелев  …

Петр Петрович Лазарев, неграмотный, доверяю расписаться и расписался  …

Начальник 1-го отделения Тюменской городской милиции (четкая подпись).

«…» ноября 1922 г., гор. Тюмень» [13].